[indent][indent]— Да ладно, давай повеселимся, — говорили они.
[indent][indent]— Когда ещё такая возможность выпадет? — говорили они.

[indent][indent]— Суки, — говорю я, нервно затягиваясь красной Мальборо, — да вы орете? Это же, мать вашу, Маскарад Нечисти. Не-чи-сти. До вас не доходит? Это будет очередная нелепая вечеринка для сорокалетних девственников, которые по ночам задрачиваются в гугле или на голливудские порно-пародии. Кто вообще блять нормальную вечеринку назовет Маскарадом Нечисти?

[indent][indent]— Так ты с нами или чё? — спрашивает Дик, протягивая мне распятие. Я нервно хохочу, но когда приходит осознание, что мои приятели не шутят, то вопросительно вскидываю бровь.

[indent][indent]— Пиздец... Ладно, вы без меня пропадете, а потом ищи вас по полицейским участкам или моргам. В этот раз как повезет, — снисходительно соглашаюсь и отмахиваюсь от навязчиво предлагаемого мне креста. — Да убери ты... Ладно-ладно, встретимся у часовни. Мда, часовня... Кто в двадцать первом веке употребляет слово ча-со-вня.

[indent][indent]На этом я разошлась со своими пытливыми приятелями. Их вечно тянуло на приключения. На самом деле, мне начала надоедать блогерская деятельность Дика и Рика. Они вбухали кучу зелени в свои бесполезные путешествия то по старым американским психушкам, то по якобы мистическим местам вроде Роанока. Хрень какая-то. Нет бы снимать румтуры по хижине Хоббита или на крайний случай смотаться на уикэнд в Австралию и зарубиться по правилам UFC с кенгуру. Ну а что? Я читала, что австралийский пьяный народ развлекался именно так.

[indent][indent]Кручу-верчу приглашение, которое Дик и Рик свистнули в старом заброшенном доме. Говорят, там горы немытой посуды, везде пыль и диван заляпан кровью. Рик с каким-то подозрительно особым энтузиазмом описывал чуть ли не каждый угол старого домишки, с виду напоминавший притон.

[indent][indent]«Нет, ну ты прикинь! Там стоял гроб и у него крышка постукивала, прям реально поднималась верх и опускалась вниз, вверх-вниз», — и в унисон своим словам Рик похлопывал в ладошки как последний голубок, который под радостный курлык шелестит сизыми крылышками.
[indent][indent]«Ага, небось какой-то сладострастный вампир-романтик наяривал на любовь всей жизни в темпе аллегретто», — отпарировала я, параллельно слушая как и куда Дик планировал запихнуть скрытые камеры.
[indent][indent]«Слушай, а ведь...», — но договорить у Рика не получилось, потому что точкой к его фразе стал мой отчаянный фейспалм.
[indent][indent]«Блять, Ричард...», а потом влез и Дик со своим «чувак, она назвала тебя Ричардом, самое время призаткнуться».

[indent][indent]А я тем временем шарилась в костюмерной студенческого театра, где раздобыла серо-голубой стремный наряд времен войны Конфедераций. Не уверена даже, что он женский, but who cares? Выбелила лицо дабы не выделяться своей пышущей жизнью физиономией и румяными щечками. Даже подрисовала синюшные круги под глазами, хотя у меня и свои тоже ничего. Да и в принципе всё бы ничего не прокрадись в мою голову мысль «а что если?». Нет, правда, что если весь этот долбаный Маскарад лишь прикрытие? Лучше бы там проводили тематическую оргию в канун Хэллоуина. Вряд ли такие всратые приглашения высылают гостям вакханалий. На всякий случай цепляю на шею несколько серебряных подвесок и по два кольца на каждый палец. Ну а что? Эмбер Хёрд и Джонни Деппу можно, а мне нельзя?

[indent][indent]По пути в назначенной место «икс», уж всяко лучше так называть, чем ча-со-вней, съедаю кусок пиццы, обильно полив чесночным соусом. Век живи — век предохраняйся. Дик и Рик мельтешили из стороны в сторону, явно ожидая меня. Нет, ну правда что ли думали, что упущу возможность в очередной раз ткнуть их носом в дерьмо, которое они делают?

[indent][indent]— Чё это на тебе? — спрашивает Дик, подгыгыкивая.
[indent][indent]— Это называется наряд на костюмированную вечеринку. Тебя в гугле забанили или что? — поправляю воротник и манжеты, больше похожие на столовые салфетки нежели на предмет гардероба.
[indent][indent]— А чем от тебя так пахнет? Чеснок что ли? — спрашивает Рик.
[indent][indent]— Аромат называется «не твоё собачье дело». Так мы идём или будет топтаться на месте, девочки?

[indent][indent]А что происходило дальше — полный ауфидерзейн. Мы пришли в непонятный подвал с перядщей музыкой, что не разберешь играет раритет или новая восходящая звезда рэпа. Ещё и столы кишат опарышами на деликатесах. Буэ. Какой-то мутный тип предлагает мне выпить крови и протягивает бокал с вином.

[indent][indent]— Да вы тут все врольные я посмотрю, — подмечаю я, скорчив гримасу неприязни, и отпиваю из бокала. — Твою мать, это и правда кровь, — отплевываюсь прямо на парадно-нарядно расшитый фрак чудилы. — Прости, я предпочитаю теплую и четвертую группу, — стараюсь звучать убедительно и пробегаю взглядом по присутствующим. — Мне нужно отойти к другу. Сто лет не виделись, да-ага, — нервно посмеиваюсь и встречаю печальную волну понимания от собеседника. — Дик! — окликаю приятеля. — Дик, ты был прав. Это и вправду блядский Маскарад Нечисти! Надо валить отсюда пока они не прочухали, что мы люди... Погоди, это Рика там в уголке пьют? Иу...

[indent][indent]Пожалуй, главная моя ошибка в том, что я не учла одной особенности некоторых фантастических тварей — у них острый слух. Я только что выдала нашу троицу в потрохами. Вот же... Смотреть на кучу шипящих вампиров и улюлюкающих зомби совсем не торт. Нас оттесняют к стене и начинает вонять палёным.

[indent][indent]— У тебя сюртук горит, — цедит сквозь зубы Дик.
[indent][indent]— Чего? — переспрашиваю я, не расслышав.
[indent][indent]— У тебя сюртук горит, — повторяет парень, но я лишь хмурюсь, потому что снова не расслышала.
[indent][indent]— Чего??? Высунь язык из задницы и скажи нормально, — шиплю в ответ, чувствуя странный прилив жары, должно быть, давление скакнуло.
[indent][indent]— Дамочка, твой друг говорит, что у тебя горит сюртук, — учтиво говорит вампир со скучающим видом.
[indent][indent]— Я тебе сейчас блять покажу дамочку ты, рухлядь костя... А? Я горю! — заорала я, чувствуя жалящий огненный наплыв по позвоночнику и принялась стаскивать сюртук, который по инерции швырнула в сторону... В сторону нечисти, словившей пламенный рейв. — Ты чего стоишь, идиот? Погнали отсюда пока живы, — пытаюсь схватить Дика под руку, но он отмахивается.
[indent][indent]— Я не брошу Рика! — ну просто ля какая цаца, не бросит он.
[indent][indent]— Нового ебыря найдешь, давай, погнали-погнали отсюда... — взмолилась я, пытаясь утянуть Дика в сторону выхода.
[indent][indent]— Так ты знаешь про нас...? — в глазах приятеля нарисовался неподдельный ужас.
[indent][indent]— Знаю что? Погоди... Да ну? — я хохочу, как ненормальная, под неистовый вопль мистического сброда, полыхающего в огне, что чисто визионерски покруче финальной сцены «Бойцовского клуба» выглядит. — Ладно, хочешь сдохнуть со своим пидором тут — вперед, а я нахрен валю отсюда.

[indent][indent]В ту же ночь я несколько часов простояла под горячим душем, отмываясь от Маскарада Нечисти. Во рту стоял металлический привкус крови спустя три чистки зубов. Проще было смыть хлоркой, как кажется. Собрав монатки первой необходимости, я купила билет на ближайший рейс до Аляски. Уж лучше питаться канадской тушенкой и кататься круглый год на жопе по льдам Джуно, чем снова очутиться в одном помещении в компании многовековых страхоёбин.

s h e ' s   g o n e   a n d   y o u   d o n ' t   k n o w   h o w   b u t   y o u   k n o  w   i t   d o e s n ' t   m a t t e r   n o w
c o u l d n ' t   f i n d   a   w a y   t o   m a k e   h e r   s t a y   b u t   i t   d o e s n ' t   m a t t e r   a n y w a y
♫ Kasper Bjørke — Doesn't Matter feat. The Pierces (Trentemøller Remix)
[indent]Глухой щелчок разносится по комнате. Серафина медленно открывает оранжевый пузырек с таблетками, в которых чувствовала нужду на протяжении всей ночи и остатка дня. Она сидела на краю кровати, бережно держа в руках пилюлю, но не решалась проглотить её. Ни одна таблетка не заткнет образовавшейся дырки в груди слева. Серафина провела день подобно гаргулье, застыв на одном месте. Серафине тошно. У Серафины нет сил кричать, даже шептать или останавливать ручьи слёз, давно ставшие водопадами. Глаза режет при каждой попытке моргнуть, поэтому она крепко сжимает веки и считает про себя до десяти. Когда ей становится больно, то сжимает кулаки, не понимая, что сделать с глазами и как остановить боль в них. Горячие слезы продолжают стекать и теряться в высоком ворсе ковра. Наконец-то Серафина Бельва позволила себе закричать в попытках заглушить боль от всего. Кричит она, как пораженная насквозь копьем гарпия. Как сошедшая с ума Медея.
[indent]Будь Серафина другим человеком, она поехала бы в бар и села за руль, чтобы вылететь с моста прямо в реку Чикаго. Бельва мечтает о забвении, которое прогонит щемящую боль. Но нет. Она медленно, пошатываясь из-за потери последних сил, бредет в ванную комнату. Там по-прежнему две щётки в стаканчике. Там всего по-прежнему в количестве двух штук. Магическое число — д в а . До сегодняшней ночи оно в сознании преобразовалось в нечто единое и неделимое, как магнит. Никто и никогда не видел настоящий магнит без красной или синей половинки. Так и Фин с Райли были магнитом, который невозможно было представить раздробленным, но, как оказалось, раздробить его можно. Серафина бесцеремонно скидывает принадлежности теперь уже бывшей невесты на пол, срывает с крючка её полотенце и показательно становится на него ногами, прежде чем зайти в душевую кабину. Вода всегда спасала Серафину, даровала облегчение и иллюзию защищенности.
[indent]Мягкие спортивные штаны и выцветшая футболка с эмблемой колледжа стали панцирем. Это были едва ли не единственные вещи, которые не напоминали о Райли. Серафина наводит очередные беспорядки, смахивая со стен фотографии в рамочках, некогда собранные с любовью о каждом подобном совместном моменте. Их моменте. Она продолжает начатое на кухне, куда изначально отправилась за легким перекусом. Открыв холодильник, Серефина почувствовала приступ тошноты и пыталась старательно выдворить его, стоя над раковиной. В желудке было пусто и всё потуги оказались напрасными. Сил хватало только на выброс остатков изысканных блюд, приготовленных Райли. Над столом вились мошки, оккупируя остатки вчерашнего ужина, за которым прошел роковой разговор. Серафина устало бьет несколько раз невпопад по кнопке нагрева на кофейной машине и прячет лицо в дрожащих ладонях. Вздрагивает, когда вчерашний кофе нагревается. Мерзкий, как и обстоятельства, в которых оказалась сама Фин. Ей ничего не остается, поэтому вместе с обстоятельствами она проглатывает тот самый мерзкий кофе, больше напоминавший горькую гущу, от которой желудок связывается в узелок.
[indent]Серафина больше не могла оставаться в доме, пропитанным Райли и их не сложившемся браком. Она больше не в силах видеть родные вещи в амплуа чужих и ранящих. Бельва накидывает на плечи любимую коричневую куртку, подбитую белым утеплительным подкладом. С виду она могла напоминать хипстера, которому внезапно понадобился соевый латте и пончик без глютена. В такой Фин было бы больше жизни, чем в той, которую сейчас можно было бы назвать стильной, но потрепанной бохо-шик-чик. Всё это было не так важно, как факт того, что Серафина села за руль в столь плачевном состоянии. Возможно, по пути к единственному месту спасения, она проехала на красный свет раз или два. Об этом Бельва узнает, когда получит заветный конверт со штрафом и уликами, доказывающими её вину. Пока ей всё равно. И так будет долго ещё продолжаться.
[indent]— Открой же, ну, — взмолилась полушепотом Фин, в очередной раз стуча в дверь апартаментов Аделаиды Уивер. По пути к дому она успела отморозить пальцы, поэтому активно потирала руки в провальных попытках согреться. В коридоре было немногим теплее, чем на улице. Серафина чувствовала как замерзли кончики ушей и нос. Во второй раз она постучала несколько требовательнее. В третий раз она едва коснулась двери. Ада открыла её и Фин чуть не ввалилась в квартиру носом вперед. — Видок у тебя так себе, подруга, — усмехается Уивер, но Серафине не до шуток. — Пожалуйста, скажи, что я могу побыть у тебя несколько дней, — с нескрываемой мольбой произносит Фин, срываясь на плач. Он стремительно нарастал от тихого всхлипа до истерики и тряски. — Она изменила мне, Ада. Райли изменила мне, — приглушенно произносит Бельва, уткнувшись в плечо подруги.
[indent]Сколько они стояли так сказать сложно. Серафина цеплялась за Аделаиду, как за последний островок, где можно спастись. Им пришлось отпрянуть друг от друга, когда телефон Уивер завибрировал. Игнорировать звонок не удалось. Кто-то сильно хотел связаться с ней. Ада едва посмотрела на экран и отклонила входящий  вызов. По свирепому взгляду подруги Фин поняла кто звонил. Она понимала, что следующий звонок мог закончиться побоями для Райли. Следующий звонок Аделаида приняла тоном резким и пугающим, но сразу опешила.
[indent]— Как всё «вовремя», — удрученно произносит Уивер, показывая кавычки. — Мне срочно нужно явиться на работу. Энн живет у меня пока родители в отпуске, поэтому придется оставить вас на время. Ладно? Я вернусь и мы со всем разберемся. Только не делай глупостей. Схожу за Энн, а ты пока располагайся. Будь, как дома, — тараторит Аделаида, параллельно собираясь на работу и успевая заглядывать в собственное отражение в зеркале. — Сделаю кофе, — вяло ответила ей Фин и побрела на кухню.
[indent]Серафина включает кофейную машину и наспех пытается привести себя в порядок. Несколько раз умывается над раковиной прохладной водой, не особо веря, что это поможет снять отеки с глаз после многочасовых рыданий. Нашаривает в кармане штанов таблетку. Ту самую пилюлю, с которой провела почти весь день, гипнотизируя её взглядом. Если Фин сорвется при Энн, то себе она этого точно никогда не простит.

S O L D   M Y   C O L D   K N O T ,   A   H E A V Y   S T O N E
s  o  l  d    m  y    r  e  d    h  o  r  s  e    f  o  r    a    v  e  n  t  u  r  e    h  o  m  e

f i t  i t  a l l ,  f i t  i t  i n  t h e  d o l d r u m s  o r   s o   t h e   s t o r y   g o e s
C O L O R   T H E   E R A   —   F I L M   I T   A S   H I S T O R I C A L
BON IVER — LUMP SUM
[indent]Сэл не перестает запинаться об коробки в гостиной. Он плутает по неосвещенным коридорам уютного домика близ пляжа, усыпанного галькой. Природа, достойная новых альбомов Джастина Вернона и Seawolf. Сэлу хочется пуститься бегом к холодному пляжу, к остывшим и сырым очагам теплых костров, которые разводят в глубокой ночи. Много лет назад он представлял себе компанию добродушных приятелей, с которыми скинет тяжелые походные рюкзаки, разделит последние банки консервов, разогретых в мерцающих углях. Они пели бы до рассвета песни, перебирая струны гитары. На корпусе не то клеймом, не то отличительным знаком на грифе переливалось бы Fender. Сэл успел пожить или же послужить Бродягой Дхармы. Много лет назад он представлял себе всё куда ярче. Фантазий хватало, поэтому Сэл возвращался с веранды домой и поднимался на чердак, где читал в запой потрепанные книжки в мягкой обложке с пожелтевшими от времени страницами. Ему больше некуда возвращаться. Он продолжает шарахаться наугад, но снова запинается и с глухим хлопком падает на диван, застывая на полминуты. Сэл прислушивается к доносящемуся со второго этажа храпу — ровный. Сэлу повезло, что он не разбудил отца.
[indent]Фендер смотрит в потолок, внимательно изучая остатки паутины по углам. Он где-то вычитал, что первым признаком шизофрении является отличительная способность видеть картинки в незамысловатых узорах ковров и плитки. Узоры на потолке зачаровывают его, гипнотизируя до самого рассвета. Сэл строит свои миры, упрямо пялясь в одну точку, изредка и медленно перенося взгляд то в один бок, то в другой. Ему не спится на новом месте. Он волнуется о многом. Первый рабочий день. Сэлу кажется подозрительным быстрое принятие на работу. Вчера по дороге домой парень успокаивал себя тем, что переехал в маленький городок и здесь не так много специалистов в области радиотехники. Ему неловко от мысли, что некий Роско потерял работу из-за неблагоприятно сложившихся обстоятельств: своего пьянства и появления Сэла в Харпсвелле. Он утешает себя знанием о карме, ведь старине Керуаку, научившему Фендера этой премудрости, лучше знать какая кара снисходит на некоторых людей.
[indent]За окном светает. Сэл лениво поднимается с дивана. Он так и не смог сомкнуть глаз на старом новом месте. Тихо включает телевизор, оставляя новостной канал, и готовит завтрак на двоих. Отец пока справляется сам, но Сэл на подхвате. Он готов в любую секунду оказаться рядом с родителем и протянуть руку помощи, но в ответ всегда получает легкий укоризненный взгляд. Отец старается убедить его в том, что помощь не требуется. Сэл, не в состоянии смириться со слабеющим день ото дня отцом, неловко улыбается в ответ. Он видит как начинают дрожать руки и плечи Фендера-старшего и без лишних слов разделывает завтрак ножом с вилкой. Так отцу будет удобнее есть. Сэл хочет быть дотошно предусмотрительным, изобретательным и частично гениальным, поэтому перестраивает их уютную лачугу под нужды отца. По этой же причине за неделю, прожитую в Харпсвелле, в доме остались не распакованные коробки.
[indent]Сэлу подходит роль заботливого сына. Он играет её настолько идеально, будто родился под нужным созвездием и при правильном положении Нептуна в Юпитере, если такое, конечно, бывает. Раньше Сэл не заботился о чистоте в доме и не сразу убирал посуду, дожидаясь пока закончатся все кружки в его каморке, что располагается в нью-йоркском подмастерье. Теперь парень тщательно следит за тем, что и где лежит. У него откуда-то берется энтузиазм прибирать разбросанные отцом инструменты и чертежи, не говоря о второй разбитой кружке за несколько дней. Сэл радуется настоящему моменту. Он знает, что дальше будет только хуже. Сэл чертовски прав. На пороге появляется одна из тех приветливых медсестер, которая прикреплена в отцу Фендера. Выглядит свежо, будто выспалась и преисполнена сил. Сэлу неловко поторапливать отца, но приходится. Они вместе добираются до единственной больницы в городе, если не считать ещё одну с нетрадиционной медициной. Местный доктор настоял на том, что Фендер-старший должен пройти ряд новых тестов и остаться на ночь. Сэл в ответ настаивает на том, чтобы ему каждые два часа докладывали о состоянии родителя. Для большей убедительности парень вкладывает купюру крупного достоинства, сложенную пополам, в халат лечащего врача, не принимая возражений.[float=right][/float]
[indent]Вскоре Сэл отправляется на своих двух до нового места работы. Он минует главную улицу, старательно избегая любопытных зевак и мимо залетающих портовых пьяниц. Харпсвелл — городок маленький, здесь все друг друга знают. Если не знают, то стремятся узнать. Сэл не в настроении для новых знакомств, поэтому по старой памяти выбирает путь, пролегающий через разбитые улицы, на которые смотрят задние дворы уютных домов местных жителей. Он следует вдоль тянущихся проводов, зная, что они приведут его в нужное место. И они безошибочно приводят к зданию несколько возвышавшемуся над Харпсвеллом. Сэл уверенно зашагает к главному входу, засунув руки в карманы. Выглядит воровато, словно и не должен здесь находиться. Он и не должен так рано приходить, но дома его одолеет тоска. Его начинает клонит в сон, а несколько дней назад Фендер приметил диван, потрепанный временем, что стоял в небольшой комнате с эфирным пультом.
[indent]Сэл тяжело упал на диван и почти сразу прилёг. У изголовья стояла гитара, покрытая пылью, но парень позволил себе дерзость взять инструмент в руки. Фендер морщится от фальши звука и прикрывает глаза, надеясь отдохнуть пару часов до первого эфира. Он настраивает гитару за считанные минуты и сам же играет себе, пытаясь убаюкать плавными переборами. В какой-то момент Сэл теряет связь с реальностью, но по-прежнему чувствует очертания корпуса гитары, который бережно приобнял. Ему просто лень поставить обратно. Сон его был чутким и недолгим. Сон его был холодным, приятно холодным и освежающим. Он снова укладывается на спину и перебирает струны, играя мелодии Simon and Garfunkel. По классике жанра должна зазвучать The Sound of Silence, но Сэл играет Scarborough Fair и протягивает мотив песни, мыча.
[float=left][/float][indent]— Привет, — говорит он с улыбкой, когда услышал звук тихо открывающейся и сразу закрывающейся двери, но играть не прекращает. Медленно открывает глаза и переводит взгляд на пришедшую девушку. Пальцы соскальзывают со струн и мелодия теряет своё очарование, но его заменяет златовласая. — Ты, должно быть, ведущая? — интересуется Сэл, поднимаясь с дивана и возвращая гитару на место. — Не мог уснуть сегодня, вот и... Эм, — чешет затылок, пытаясь оправдаться, и смотрит исподлобья. — Надеюсь, хозяин инструмента не будет сильно возражать. Я кое-что подправил, — неловко пожимает плечами, подходя к девушке ближе и протягивая руку. — Сэл, — выдаёт коротко и уверенно. — Нам нужно подготовиться к эфиру. У тебя есть плейлист на сегодня?