[indent][indent]Эмма с первого сентября рвется в небо, бойкотируя занятия длиною в вечность. За один только сентябрь Вэнити собрала ворох мелких нарушений на год вперед. Как назло её отправляли протирать дюймовые слои пыли с древних фолиантов. Мадам Пинс наверное глаза себе сломала от сотни недоверчивых прищуриваний, а после от закатывания глаз с такого помощника как Эмма. Но были и неплохие деньки, когда девчушка получала распоряжение, конечным пунктом которого была спортивная секция. Педантичная мадам Пинс бросала ревностные взгляды на идеально чистые полки с томами о квиддиче. Ей пришлось смириться с тем, что Вэнити — никуда негодная баловница благородных кровей и делать всё будет по-своему.

[indent][indent]В октябре Эмма превзошла себя и не то от скуки, не от от злости подожгла бороду Флитвика. Бедный профессор свалился со стола спиной вперед и грохнулся камнем вниз. Говорят, он вторую неделю втирает мазь с едким запахом в ушибленную поясницу. Впрочем, ей откуда-то знать? Профессор напрочь отказался пускать Вэнити на свои занятия пока декан Слизнорт не научит девчонку выказывать должную толику уважения. За те несчастные полтора месяца, проведенных в Хогвартсе, очевидно было только одно — она безнадежна настолько, что самого мирного жителя вселенной обратит против себя. Никто почему-то не задавался вопросом... Точнее, вопросами. Приклеили ярлык избалованной чистокровки, которая через пару лет образумится, когда начнут нравится мальчики и баловство уступит кокетству.

[indent][indent]— Мисс Вэнити, Вы не оставляете мне иного выбора, кроме как сообщить вашим родителям о недостойном поведении. Они будут крайне разочарованы, — поучительно чеканит декан Слизнорт, отправляя в рот дольку засахаренного ананаса.

[indent][indent]— А Вы мне тоже не оставляете иного выбора, профессор! — выпалила Эмма, тут же пожалев о своей дерзости, отчего её щеки вспыхнули красными пятнами. Слизнорт поперхнулся от неожиданной дерзости и поспешил запить дольку ананаса горячим чаем. Напиток обжег горло, отчего профессор начал хватать ртом воздух и хаотично махать руками.

[indent][indent]— Я Вас не понимаю, мисс Вэнити. Что Вы хотите доказать? — жалобно спросил декан, расплывшись по креслу от усталости. Присутствие Эммы выматывало окружающих, но и на это была весомая причина.

[indent][indent]— Я хочу на поле, — заявила она, гордо распрямляя плечи. — Я хочу играть в квиддич, понимаете? Я каждый день смотрю издалека на тренировки и зеленею от зависти! Поговорите с мадам Хуч, ну пожалуйста, — умоляющим тоном попросила Эмма, противно и по-детски растягивая «пожалуйста», будто речь шла о покупке лакричной палочки в кондитерской Шугарплама.

[indent][indent]— Неужели это не может подождать всего лишь год, мисс Вэнити? — недоуменно спросил Слизнорт, хоть и видел по глазам своей студентки отчетливое — нет, не может, профессор. — Я бессилен против правил, но если бы Вы дали слово начать усердно учиться, то возможно я мог бы попросить мадам Хуч заняться Вашим досугом. Это гарантирует вам место в команде факультета, но, — декан нравоучительно поднял указательный палец, завидев как Эмма начала ерзать на месте, — только в следующем году. Я позволю Вам тренироваться в свободное время при условии, что оценки по всем предметам будут не ниже «удовлетворительно».

[indent][indent]— Договорились, профессор Слизнорт! Обещаю больше никаких проделок! — радостно воскликнула Эмма, вскочив со стула. — Вы не пожалеете!

[indent][indent]Запала Вэнити хватило примерно до следующего поворота за угол по пути в гостиную. Мысли хаотично рассыпались рикошетом даже от одной попытки представить свое усердие и трудолюбие при выполнении домашнего задания. Вплоть до спальни она шла, считая сколько сладостей нужно купить Эмметту, чтобы тот делал за неё эту бумажную тягомотину. Проще подарить брату Комету-220, о которой Эмма давно мечтает. Тоже не вариант. Она придумает что-нибудь, но возможности тренироваться под началом мадам Хуч не упустит.

[indent][indent]Отборочные в команду факультета проходят не так часто. Порой наступает полоса везения и команда держится одним составом по три-четыре года. Можно сказать Эмме повезло. Она точно рассчитала сколько человек выпустится в конце учебного года, а после прикинула сколько однокурсников будет претендовать на освободившиеся места. Сегодня искали охотника на замену Чарльзу Митчеллу, о котором Эмма знала со слов Дарры, своего старшего брата. Учитывая, что его спорт не интересовал и водить дружбу он предпочитал с чистокровными, то Вэнити ничего толком и не знала о Митчелле.

[indent][indent]— Завидую, конечно, девчонкам с таким-то помощником тренера, — роптали старшекурсницы, на которых Эмма посмотрела с легким отвращением.

[indent][indent]— Помощник тренера ещё не тренер, — язвительно отпарировала она, надеясь заткнуть трещоток.

[indent][indent]Прозвучал свисток. Все моментально забыли о перепалке, но Эмма на всякий случай пересела на первый ряд. Она точно не вынесет очередного сладкого комментария в адрес этого самого Чарльза Митчелла. На него у Вэнити были свои планы. Если вдруг мадам Хуч откажет профессору Слизнорту, то подобраться к строгому тренеру можно через её помощника. К исполнению коварного плана Эмма решила приступить незамедлительно. Уставшие игроки лениво брели к раздевалке, зрители покидали трибуны, а Вэнити шмякала по грязному полю прямо к Чарльзу, до которого так и не смогла докричаться. Ощущение будто он хотел поскорее убраться отсюда и наконец-то отдохнуть, но Эмма решила иначе. Она взяла в руку комок грязи и, прошептав заклинание, превратила его в аккуратный снежок. Где-где, а вот на Трансфигурации Вэнити не позволяла себе расслабляться. Говорят, профессор МакГонагалл превращает непослушных студентов в крыс и гоняется за ними в обличье кошки.

[indent][indent]— Эй, дылда, я вообще-то с тобой разговариваю! — Эмма крикнула парню в спину и запустила снежок в затылок. Единственное о чем стоило волноваться, так это о самом снежке, чтобы в процессе полета он не превратился в первозданный комок грязи. А то, упс, будет неудобненько.

[indent][indent]И всё-таки Эмма облажалась. По затылку Митчелла стекали комки грязи. Вэнити передернуло от вида землянистой жижи, что она на секунду пожалела о своем поступке. Всего на секунду, потому что:
[indent][indent]— Не шмакодявка я, — выпалила Эмма, приближаясь к парню. — А если и шмакодявка, то ты тогда дылда.
[indent][indent]Ох уж эти аргументные аргументы.
[indent][indent]Вэнити настроена взять измором всех, кто мог помочь ей организовать тренировки. Кому как не Чарльзу Митчеллу знать о важности правильного выбора. Сам он будучи капитаном привел факультетскую команду к трем победам подряд. Каждый раз смотря на кубки Слизерина и выгравированных именах на медалях, Эмма давала себе обещание побить рекорд. Она представляла себе как однажды её имя будет в ряду прочих, прямо по соседству с теми, которые знают тысячи волшебников. Вэнити спала и видела как взмоет в небо, станет частью невероятного приключения и его же главной героиней. А сейчас она нервно сжимает снитч в кармане, купленный папой в Косом переулке. Золотой орешек пока не стал талисманом, приносящим удачу, но когда-нибудь Эмма наделит крылатый механизм этим свойством. Когда-нибудь родители не будут сверлить её взглядом за выбор в пользу квиддича, а не науки или колдомедицины. И всё же родители поддерживают Эмму много лет. Делают больше, чем ворчат на новые ушибы и ссадины. Мама не переставала заниматься с ней, продолжая создавать упражнения, чтобы единственную дочь не унесли в больничное крыло с множеством травм после первого матча. Бабушка читала нудные лекции, едва Эмме исполнилось восемь. Кажется никто из сверстников не знал физику настолько хорошо, как знала она. И теперь, лишенная родительского контроля, Вэнити хотела показать во что горазда, но пока она была способна зарабатывать неприятности и выговоры. Но кто сказал, что она перестанет пытаться?
[indent][indent]— Пока ты не сказал нет, потому что я первокурсница, — предупредила Вэнити, — просто помолчи и послушай, — дерзко заявила девочка. — Я хочу играть. Знаю-знаю, правила не позволяют, но правила не запрещают мне тренироваться, — если Эмма в чем-то и сильна была, так это в чтении всего, что касалось квиддича. Она несколько месяцев искала лазейки в перерывах от занятий и наказаний. Раз выдался шанс, то она его не упустит. — Я летаю лучше половины тех неудачников, которые сегодня пришли, а у второй половины реакция хуже, чем у меня, — громогласно заявила Вэнити, ставя одну ногу на первую скамейку и представляя себя важной персоной на коне. Незначительный ритуал придавал уверенности. — Ты хоть видел с какого расстояния я попала тебе к тыкву? — похвасталась Эмма, широко улыбнувшись. — Прямо в яблочко.
[indent][indent]Обычно не так ведут себя те, кто хочет произвести на кого-то хорошее впечатление. Эмма была бы рада проявить себя иначе, но выбора особо не было. Хочешь быть замеченной с первого раза? Тогда действуй решительно. Нарушай правила так, чтобы тобой восхищались, а не наказывали. Возможно Митчелл отказал бы Вэнити прямо сейчас, развернув её на сто восемьдесят. Возможно [нет] был бы прав, проучив за нахальство. Но радуга снизошла прямиком из Ирландии и отсыпала Эмме немного удачи в лице Роланды Хуч. Главный тренер Хогвартса стремительно приближалась к Чарльзу и Эмме, явно целенаправленно ища их двоих. Мысленно Вэнити скрестила пальцы. Вдруг у Слизнорта получилось договориться и теперь жители замка вздохнут спокойно. Кто-то, потому что Эмма прекратит шкодничать. Кто-то, потому что больше не будет следить за тем, чтобы Эмма добросовестно отрабатывала наказания.
[indent][indent]— Вэнити! — голос Хуч прогремел как гром среди ясного неба, но слизеринку это не пугало. Наоборот, раззадорило. — Ты всё никак не угомонишься, да? — кажется тренер вот-вот готова сдаться, как и готова перестать пресекать попытки Эммы урвать себе кусочек времени на квиддичном поле. — Митчелл, знакомься, это Эмма Вэнити и ты будешь её тренировать перед занятиями и после обеда трижды в неделю, — огласила мадам Хуч, размахивая пергаментом, сложенным в трубочку. Слизеринка узнала почерк декана и снова широко улыбнулась, переведя взгляд на парня. — Занимайся, Митчелл, и смотри за ней в оба. Вэнити в первое занятие не остановило даже то, что я её схватила за шкирняк, когда она решила полетать.
[indent][indent]Эмма сложила руки на груди, задрав подбородок. Пусть мадам Хуч говорила всё будучи недовольной, но ведь с другой стороны всё это звучало как похвала. Проводив взглядом тренера, Вэнити снова посмотрела на Митчелла. Вряд ли его обрадовала перспектива обзавестись дополнительной работой, синонимом которой смело можно поставить в ряд слово обуза. Роланда Хуч слишком занята ведением занятий и тренировками с факультетскими командами, ещё и судейством матчей. Если бы она вдобавок взяла бы на себя и первокурсницу, тренируя персонально, то наверняка стала бы злее, чем есть. Слишком опасная концентрация.
[indent][indent]— Ну так что? — с нескрываемой издевкой спросила Вэнити, делая шаг назад, на поле. — Начнем? — спросила она, прекрасно зная, что у Чарльза нет иного выхода, кроме как ответить положительно. Эмма скинула пальто и положила на лавочку, представ во всей красе в тренировочном костюме. — Я готова, — заявила она, не оставляя Чарльзу шансов на отказ.

[indent][indent]По негласным и нелепым правилам чудесных историй, где главной героине дают шанс проявиться себя, Эмма должна сейчас округлять глаза от восторга, но вместо этого едва сдерживает улыбку. Ещё вчерашний студент, которого гоняла мадам Хуч, теперь пытается занять место главного хоть над кем-то. Ребячество Вэнити такого удовольствия не предоставит.
[indent][indent]— Ну какой же надутый нарцисс, — думает про себя девочка, глядя на резкую перемену в лице, движениях и голосе Чеза. — Ничего-ничего, я сотру твою наглую улыбочку, ты у меня дождешься, — во взгляде Эммы черти уже вовсю отплясывают, нетерпеливо ожидая момента, когда можно будет выпорхнуть на свободу и дать жару.
[indent][indent]Вэнити стоит титанических усилий не съязвить на каждое правило Митчелла. Если бы он знал когда ей впервые подарили метлу, пусть игрушечную, но всё же метлу; если бы он знал как родные мучаются всякий раз, пытаясь добраться до Эммы и снять непоседу с метлы, то вряд ли бы вел себя так. Хотя откуда Вэнити знать каков на деле этот Чарльз Митчелл. Их, наверное, объединяет только восхищение Роландой Хуч и не более того. Да и то есть шанс, что даже на этой тропе они станут соперниками за особое внимание громовой женщины, никому не дающей спуску и поблажек.
[indent][indent]Ей дали преимущество задолго до поступления в Хогвартс. Вряд ли кто-то ожидает, что внучка_дочка важных министерских шишек, ученых и целителей пойдет по какому-то иному пути, но в свои юные годы Вэнити-самая-младшая уже дала понять каким будет её будущее. Точно не за тяжелым дубовым столом, лакированным с золотым напылением, и не возле больничных коек в Мунго. Возможно Эмма знает о квиддиче больше рядовых игроков, состоящих в факультетских командах. Она готова утереть нос внезапно явившему себя тренеру, размазав это самое «возможно» и написав поверх «так и есть». Значит, пора принять все правила и не забыть показать, что сама тоже не лыком шита.
[indent][indent]— Тогда у меня тоже есть правило, — заявила Вэнити. — Не ной, когда сам устанешь, потому что энергии у меня хватит, чтобы дух из тебя выбить, — кичится девчонка, но ведь предупрежден, значит, вооружен.
[indent][indent]Эмма старается виду не подавать, скрывая мимолетное восхищение эффектным выходом Чеза на поле. Однажды и она научится появляется также, а может ещё круче, что на трибунах все замрут. Вэнити хочется показать себя в мелочах, поэтому когда Митчелл кивает в сторону замка, то взглядом не следует, всем видом крича, что там ей не место. Оно здесь, на поле и в свободном полете с хитрыми маневрами. Эмма выбегает на поле, останавливается у ящика с мячами. По виду Чеза становится очевидным неверие в неё. Девчонка прислоняется мизинцами к уголкам губ, набирает побольше воздуха в легких и свистит что есть сил — громко и бойко. Властно вытягивает руку, зная, что Комета ляжет в ладонь как влитая. Она столько раз оттачивала каждое из этих движений и могла сделать всё тоже самое хоть с закрытыми глазами. В следующий миг Вэнити взмывает в воздух, чувствуя легкую щекотку в животе. Ей прежде не позволяли подниматься так высоко. Мама предусмотрительно поставила ограничения на Комету, чтобы не пришлось доставать Эмму со шпиля главной церквушки Голуэя во второй раз. Перед отправкой в школу она сняла чары и дала несколько строгих наставлений, что новую метлу не купит до второго курса, если вдруг что случится с этой.
[indent][indent]Азарт быстро берет верх над Эммой. Уворачиваться от комков грязи для неё не больше, чем забавная игра. Она легко маневрирует между ними, плавно огибая как горячий нож скользил бы по бруску замороженного масла. Вэнити умудряется и дальше уворачиваться. Её бледные щеки покрылись легким румянцем. Осенний ветер бил в лицо, ещё и адреналин гонял кровь. Чтобы окончательно стереть ухмылку с лица Митчелла, девочка стремительно летит к нему и навстречу увесистому комку грязи, которым он хотел защититься от её напора. Эмма плавно соскальзывает с метлы, крепко обхватывая древко, и делает замах. Сильным ударом она отбивает застывший комок грязи. Он пролетает над головой Чеза и залетает в среднее кольцо. От радости Вэнити на секунду теряет бдительность и стремительно летит вниз, едва успевая на бешеной скорости свободного падения залезть обратно на метлу. Эмма пролетает низко через половину поля, постепенно набирая высоту и летит спиной вниз, восторженно вереща. Перед тем как подлететь к Митчеллу она успевает вернуться в нормальное положение.
[indent][indent]— У-ХУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ, — севшим голосом громко тянет Вэнити. — ДЕСЯТЬ ОЧКОВ СЛИЗЕРИНУ! — она победно вскидывает руки, уже предвкушая пусть пока далекое будущее, но присвоенное себе будущее. Через год Эмма будет на этом месте не просто шмакодявкой, надоедающей дылде. Она будет той, за кого болеет родной факультет. — Как же это круто! — продолжает Вэнити, находясь в состоянии негасимой эйфории. — Я даже представить себе не могла как же это круто! — повторяет девочка, подлетая ближе к тренеру. — Давай ещё, а? Ну давайдавайдавайдавайдавай, — просит она, мельтеша перед Чезом. — Пожалуйстапожалуйстапожалуйста, — нет, ну Митчелл тут точно не должен устоять, ведь Эмма Вэнити сказала « п о ж а л у й с т а » .

[indent][indent]С покаянием Эмма ждала легкости. Освободиться от ублюдского призрака старшего брата не получилось, поэтому вместо легкости Вэнити получила сжирающее нутро опустошение. Оно кружилось в подкорке под венцом с апатией, а после с бессилием пока не приходила злоба. Эмма не прекратила посещать «Белую Виверну» с той же регулярностью, с какой выворачивала себя на тренировках. Ей тошно смотреть на своё выстраданное счастливое лицо на колдографиях в газетах. Иногда Вэнити пьет зелье для поднятия настроения, приготовленное Эмметтом, но по глазам Эммы видно всё: усталость, отчаяние и готовность разойтись ядовитой паутиной трещин её напускного счастья.
[indent][indent]Сейчас по плывущему взгляду Вэнити очевидно, что последний стакан огневиски был лишним. Признаться честно, последние три по двести были лишними. Лучше прогуляться по вечернему Лондону перед возвращением домой пока тревога в грудной клетке не утихомирится. Она бушует шестибалльным штормом, укладываясь в штиль лишь на короткое время. Эмма снова и снова роется в воспоминаниях в бездарных попытках понять почему разговор с Юджиней не помог забыть; почему Эмма просыпается посреди ночи в холодном поту и почему секрет, тяготивший её, так и не развеялся, но остался висеть мертвым грузом на шее.
[indent][indent]Отвратительное чувство беспомощности выжигает луч гениальной и одновременно глупой идеи, когда вдали показалась крыша многоэтажного дома, где Дарра купил квартиру. Родители так и не смогли продать её даже спустя два года, оставив пустовать всё это время и собирать слои пыли и паразитов, что сжирали остатки жизни в холодных стенах. Эмму не посвящали в подробности, но она знала точно, что люди Юджинии прошерстили каждый угол в квартире в конце августа и не нашли ничего стоящего.
[indent][indent]— Значит, не там искали, — бормочет под нос Вэнити, приближаясь к дому в Хайгете.
[indent][indent]Она воровато осматривается по сторонам и вжимает голову в плечи, немного сутулясь. Ходит вокруг да около будто ждет сигнала к действию. Мысли переключаются между собой с бешеной скоростью, отдавая ноющими импульсами в висках. Особенно правый, на котором до сих пор виднелась ссадина от увесистого кольца Дарры. Фантомы и призраки никогда не сдаются без боя, Эмма — тоже.
[indent][indent]Вэнити дождалась наступления глубокой ночи. Когда последний свет в окне погас, она нырнула в темный коридор. Ей давно сложно представить каким старший брат был на самом деле. Эмма видела выродка, не достойного называться семьей, хотя немногим ранее думала так о себе. Вся её сознательная жизнь прошла в попытках принять себя и перестать винить за любовь к квиддичу. До сих пор взгляды мамы будто тыкают носом в то, кем Эмма могла стать, но не стала. После смерти Дарры она чувствует вину сильнее, поэтому упорно шагает по лестнице, перепрыгивая через ступень, на последний этаж. Там надеется найти любое доказательство того, что отбросом в семье быть не ей. Вэнити горит желанием показать матери каким был её первенец, на которого возложили надежд не меньше, чем на любого из детей в столь почитаемой семье.
[indent][indent]Вот она стоит у двери, уставившись тупым взглядом на ручку. Эмма, ты вправду собираешься проникнуть в квартиру, в которой тебе никогда не были рады? О, ещё как собираюсь! Внутренний спор похож на кормежку демонов ангелами. Тьма пожирает их. Она сжирает Вэнити и заставляет потянуться к палочке. Не то чтобы Эмма сопротивлялась.
[indent][indent]— Алохо... — шепнула Вэнити и сразу осеклась, когда дверь с едва слышимым скрипом медленно и плавно распахнулась. — Или не алохомора. Какого ...? — она осекается в очередной раз, так и не продолжив мысль. Разряд адреналина пронизывает тело и с запредельной скоростью вспарывается каждое нервное окончание, вызывая неподдельный страх и тошноту, которые перекрывает только удивление.
[indent][indent]Эмма старается зайти тихо, чтобы ни одна доска не скрипнула под ногой. Она держит палочку наготове, судорожно вспоминая подходящие заклинания на случай, если придется воспользоваться магией. Вэнити неспокойно и впервые в этом виноват не Дарра. Она скользит вдоль длинной стены панельного коридора, осторожно выглядывая из-за углов и проверяя каждую комнату по пути. Присутствие чужаков в давно заброшенной квартире не к добру. Меньше всего Эмма верила в совпадения. Квартира брата должна находиться под защитой чар, скрытая от глаз магглов стеной. Местоположение вора, или кем бы проникший ни был, выдает тонкая полоска лунного света, тянущаяся из щели между дверью и проемом, за которыми располагалась спальня Дарры. У Вэнити перехватывает дыхание и сердце стучит так, что аж в ушах слышно. Она придерживалась паршивого плана — запульнуть петрификусом тоталусом с порога. Подобравшись вплотную к комнате, Эмма увидела женский силуэт на кровати брата. Вэнити резко вернулась обратно и прильнула спиной к стене, зажмурив глаза на несколько секунд. Ей должно быть привиделось или в квартире поселился призрак. Возможно какая-нибудь наивная бывшая Дарры, которую он прибил прямо на этом месте. Эмма не удивилась бы. Она делает глубокий вдох и уверенно переступает порог комнаты, направив палочку на незваную гостью, которая оказывается вовсе не приведением, а живым человеком.
[indent][indent]— Кто я такая?! — резко выпаливает Эмма, пораженная наглостью девушки, лица которой не могла рассмотреть в лунных тенях. — Я сестра Дарры, в чьей кровати ты развалилась, — гневно добавила Вэнити, увереннее направляя палочку на незнакомку. — Проваливай отсюда, — гаркнула она. Заметив движение навстречу, Эмма злобно прищурилась. — Без резких движений, — твердо приказала Вэнити, когда краем глаза увидела за чем хотела броситься девушка. — Даже не думай, не глупи, — предупредила Эмма. Она до последнего не хотела признавать, что столкнулась нос к носу с кем-то из дружков-пожирателей Дарры, но инстинкты защищали Вэнити сильнее, чем разум. Инстинкты же позволили быстро увернуться от коробки. Эмма с глухим стуком ударяет по ней кулаком, отправляя на тумбочку и сбивая с неё волшебную палочку незнакомки. Затем ныряет под руку девушки и толкает её в книжный шкаф, сильнее наваливаясь. О своем магическом преимуществе Вэнити мгновенно забывает. Её кулаки жаждали разрыва чужой плоти. Ни одно заклинание не поможет высвободить страх и злобу. Эмма хватает девушку за грудки и тащит к окну, чтобы разглядеть лицо на свету. Она больно вдавливает незнакомку лопатками в ребро подоконника и упирается коленом в солнечное сплетение, готовая ударить в любой момент. Когда луна освещает лицо, Вэнити на секунду замирает в ужасе. — Беллатриса? — сипло выдавливает из себя она, даже не силясь представить какие будут последствие за избиение жены кандидата на пост министра. — Нет так быстро, — Эмма берет себя в руки за долю секунды и от души проходится кулаком по челюсти девушки, следом сдавливает ей горло, не давая ни сплюнуть, ни проглотить собственную кровь одним махом. — Что ты здесь делаешь? Что тебя связывает с Даррой?!

[indent][indent]Эмма слушать бредни от Лестрейндж не намерена, но вытрясти всю похоть и грязь — ещё как. За колкостями скрывают правду, дрянные умыслы и свою слабость. Вэнити знала это по себе, от того ей мерзко осознавать точечную похожесть с Беллатрисой. Не все чистокровные держались за якобы идеальное общество, где им отведено место альф, а остальным все остальные буквы с конца латинского алфавита. Их мирок стоит на обломках. Если точнее, то сотрясается и грозится рухнуть в любую секунду, поэтому остальной мир стремительно сходит с ума. Кажется, Эмма уподоблялась ему, сама того не желая.
[indent][indent]— Может я и не из священных двадцати восьми, Беллатриса, — Вэнити давит каждое слово с гневом и злобой до дрожи по всему телу, — но меня тоже заставляли учить долбанный список чистокровных семей, а ты, — она на секунду притягивает девушку к себе, в следующий миг ещё раз впечатывает лопатками в ребро подоконника да посильнее, — ты прямо-таки звезда своего поколения. Строишь из себя будущую королеву Британии, но даже близко ей не являешься, — все из двадцати восьми, как вечно повторяет Эмметт, выродки. — Твоя слава летит вперед газетных заголовков, поэтому не юли и отвечай пока не пришлось плавить галлеоны на новые зубы. Благо у твоей семьи их много, — Эмма особенно выделяет тот факт, что по сути Лестрейндж лишь посредник, хлипкий мостик между банковским счетом в Гринготтсе и конечной целью.
[indent][indent]Но Беллатриса не так проста. Никогда не была. Вэнити знает со слов Рабастана, о котором задумывается в последнюю очередь. Вряд ли её бывший сокомандник оценит по достоинству синяки на лице, достойном скульптуры рук гения искусства; на лице его снохи. Эмме плевать. Сейчас гарпии плевать на последствия, поэтому цепкие пальцы крепче впиваются в дорогую мантию, так и норовившую выскользнуть из рук. Вэнити выслушивает бред о покойном брате с нескрываемым отвращением и злобой. Она не верит ни единому слову Беллатрисы. С ней играют и делают это весьма аляповато, будто нарочито неумело.
[indent][indent]— Любовница, да? — Эмма выплевывает смешок в лицо девушки, злобно усмехаясь, ведь быть с Даррой в настолько близких отношениях эдакое унижение собственного достоинства. — Не заливай мне тут, Лестрейндж. Тебя общество четвертует за такое, если узнает. Твой муженек точно тогда не увидит поста министра, — не унимается Вэнити, а потом с наигранным видом пытается сочувствовать. — Хотя... Погоди-ка, он и так не увидит его, — Эмме приносит удовольствие каждое произнесенное слово.
[indent][indent]Их словесная перепалка похожа на игру, где они перекидывают друг другу возгорающийся шар. С каждым новым броском становится горячее и больнее. Ментальные ожоги хуже физических, потому что они — двигатель гнева, который заправляется адреналином. В таком состоянии даже самые невероятные и невозможные вещи перестают быть таковыми.
[indent][indent]Эмму вновь перекашивает от лживых баек Беллатрисы. Надо было только додуматься ведь, а? Допустить в какой-то из параллельных вселенных  т а к о е ;  представить себя под таким выблядком как Дарра. Ещё немного и Вэнити стошнит прямо на незваную гостью. Представлять в принципе как её брат кого-то имел в постели, находящейся буквально под боком, отвратительно настолько, что желчь вскипает. Эмма шумно дышит. Ей не нужны навязчивые образы, подсаженные Белластрисой в подкорку. Она не хочет представлять себе ничего из сказанного, пусть хоть вымыслом, хоть правой будет тот вздор. Эмма скалится с глухим рыком. Ей бы немного решительности, чтобы добить Лестрейндж, несущую откровенную чушь. Но интерес не позволяет. Вэнити цепляется за единственную тусклую ниточку, ведущую к правде, которая в любой момент может стать леской и порезать пальцы_ладони.
[indent][indent]— Нет, Дарра не был животным под стать тебе, — Эмма качает головой, словно отбивается от каждого слова. — Он был трусом, который готов был предать ваши аристократические задницы, когда понял что что-то пошло не так. Ведь он по этой причине умер, не правда ли? — ей не было дела до того как в действительности умер старший брат. Не после того удара наотмашь, что оставил на брови шрам — благо едва заметный. — Ты особый сорт психопатки, Беллатриса, — Эмма нависает над девушкой, вдыхая_перенимая её безумие. — Это ведь ты сделала? Наверняка приятно избавиться от такого урода, слабого и юродивого. Пришла самоутвердиться? А, Белла? Расскажи мне.
[indent][indent]Вместо ответа Эмма получает хлипкий удар книжкой по голове. На несколько секунд это сбивает с толку. Перед глазами плывут темные пятна и голова начинает кружиться. Остатки огневиски в крови дают о себе знать. Все её реакции заторможены, потому что Лестрейндж она не боится. Эмме неоткуда черпать желанный адреналин. У неё нет возможности довести его до состояния аффекта. Новый удар приходится на затылок, когда Беллатриса толкает на уже хорошенько раздолбанный книжный шкаф.
[indent][indent]— Не так быстро, — злобно выпаливает Вэнити, бросаясь на девушку. Она сбивает её с ног и вдавливает в пол всем телом, не позволяя двинуться дальше. — Я не отпущу тебя пока не скажешь зачем пришла сюда, — цедит сквозь зубы Эмма, выталкивая слова с усилием. Сложно удерживать Беллатрису и на ходу парировать колкостями, особенно с такой, как она. Это заведомо неравный бой. — Ты прекрасно знаешь что тебе конец, поэтому прекрати сопротивляться пока всё не стало хуже, — Вэнити ничего не стоит сдать её Юджинии, а это в свою очередь докажет правоту Эммы. Люди Дженкинс упустили нечто важное, раз происходящее между Эммой и Беллатрисой реальность, а не вымысел. — Ты уже проиграла, — снисходительно заявляет Вэнити, склонившись над ухом девушки. — Нет животного страшнее, чем разъяренная гарпия, поэтому, — Эмма хватает Лестрейндж за волосы и сильнее прикладывает головой к полу, заставляя глотать пыль и жрать стекло, если мадам пожелает, — не доводи меня и не играй со мной.

[indent][indent]Адреналин испаряет остатки алкоголя в Эмме. На смену удивительным приключениям с мордобоем приходит удручающая реальность. Она, та самая Эмма Вэнити, прямо сейчас лупит головой об пол Беллатрису Лестрейндж. Женщину, у которой муж рвется в политику, состязаясь с близким человеком Эммы. Женщину, которая родственными узами повязана с Рабастаном, её школьным приятелем. Голову разрывает от его в образа в голове то одобрительно усмехающегося, то гневно смотрящего и палочку направляющего на неё.
[indent][indent]Эмме до луны и обратно взяли бы Дарру в Пожиратели или не взяли. Ей плевать был он трусом по меркам самих же трусов или нет. Вэнити ещё при жизни стирать его начала. Станцевала бы ирландский степ на могиле ублюдка, если бы не горем придавленная мать; если бы сама не чувствовала себя разбитой, ведь в совпадения не верила. Но теперь многое становится на места в хмельной голове. Пожиратели пустили корни куда глубже, чем казалось. Или, быть может, Эмма слишком долгом оставалась в стороне от политики, отпиралась от новостей, которые семья приносила сотней ворохов и перебирала как песок, будто надеясь найти в той грязи золото. И кем была треклятая Беллатриса, которую Вэнити отчаянно пытается сравнять с землей и превратить в пыль? Точно не драгоценностью, что достойна бережного обращения.
[indent][indent]— Сколько ты ещё продержишься пока я тебя в нокаут не отправлю, — с издевкой спрашивает Эмма. У неё нет времени задуматься над тем как нравится причинять боль Лестрейндж; как нравится смотреть на беспомощно чертыхающееся под ней тело. — Не переживай, дорогая, авроры быстро развяжут тебе язык. Оглянуться не успеешь как выдашь секреты своего Лорда, — Вэнити даже наклоняется, чтобы каждое слово процедить над ухом Беллатрисы. — Будешь потом сокамерникам рассказывать каким нелепым образом убила на корню великие планы своего господина, — Эмма слишком входит во вкус, ведь привыкла добивать противника до конца. — Готова к курортному роману с дементорами?
[indent][indent]Идеальный момент, чтобы отправить Лестрейндж в недолгое небытие. Упущен. Вэнити понимает это ровно в тот момент, когда чувствует как их тела смещаются всего на несколько сантиметров. Стук палочки о пол — знак заведомо недобрый. Заторможенная реакция Эммы могла ей сейчас стоить жизни, но этого наверняка уже не узнать. Внезапный взрыв заставляет рефлекторно закрыть лицо от сотни щепок. Вэнити теряет точку опоры, а после и вовсе главенствующую позицию, когда отбрасывающий луч чудом не задевает, но заставляет завалиться на спину в попытке увернуться. Эмма падает неуклюже и со всей дури, которой у неё с достатком, отлетает на угол кровати. Дурная голова только дубовых балок пробить не может. Бок пронизывает острой болью под костяной треск. Эта боль Вэнити знакома. Так трещиной расползается перелом ребра. Лишь бы не усугубить, но прилипающая к боку футболка наводит на мысль, что и кожа на месте удара лопнула. Эмма отползает дальше, пытаясь зажать рану и не разнести клетку ребер в щепки, как Лестрейндж разнесла уже тумбу. Вэнити достает палочку в ответ, мысленно и горько усмехаясь. На что она надеется? Выстоять и выжить против Пожирательницы? Ну посмотрим на что годна ирландская удача.
[indent][indent]— Тогда рада стать первой для тебя, — язвительно парирует Эмма, готовясь выплюнуть защитное заклинание, едва дрогнет рука Беллатрисы. — Не переживай, сегодня узнаешь, — самоуверенность помогала Вэнити в спорте, но здесь? Какого черта она ещё не перенесла своё тело подальше отсюда? Планы Вэнити резко меняются. Она одновременно поднимает палочку, целясь в громоздкую люстру, и произносит краткое: «Редукто».
[indent][indent]Если бы только Лестрейндж стояла на шаг ближе, то получила бы хрустальный поцелуй в своё отшибленное темечко. Но Эмма выиграет себе крохи времени. Своим укрытием выбирает гостиную, куда перемещается пока в комнате стоит пыльное облако. Стоит признать — Беллатриса сильнее, она — лучше. И у Вэнити может лишь стратегия хитрости. Выжить шансы есть. Сегодня не тот вечер, не та ночь, что станут для Эммы последними. Она чувствует это каждой клеткой тела, которая проснулась и пронзительно вопила, моля смерть отступить. Банши нескоро по её душу придут. С этими мыслями Вэнити решает воспользоваться своим главным козырем — выносливостью. Она вымотает Лестрейндж прежде, чем та успеет применить к ней что-то посерьезнее, чем страшилки из учебника заклинаний за третий курс.
[indent][indent]Эмма прятаться не привыкла, но вынуждена выстроить из дивана импровизированную баррикаду. Ребро всё ещё разрывает от боли. Чему Гарпии успели научить, так это умению исцелять себя, потому что единственной уважительной причиной покинуть поле может быть только нокаут. Время есть только закрыть вспоротую рану от удара об угол кровати. Шаги Беллатрисы как секундомер, что отсчитывают доли до грандиозного состязания. Как назло все нужные заклинания вылетают из головы. Она могла бы заставить Лестрейндж подскользнуться и нелепо грохнуться на месте, могла бы наколдовать армию бабочек, что сожрут лицо этому чудищу со змеиной меткой. Но Вэнити тихо сидит и будто исправно ждет момента начала этого грандиозного конца. Вопрос только чьего. Её или Лестрейндж?

[indent][indent]Назойливым стуком кто-то тарабанит в дверь поздним вечером. Эмма, вымотанная несколькими тренировками с Гарпиями, едва разлепила глаза и сползла с кровати, недовольно сопя. Она уехала из Хогвартса первого июля сразу как узнала результаты ЖАБА, не успев толком позавтракать. Поедание оладий с кленовым сиропом прервала сова с пронзительно янтарными глазами, вальяжно приземлившаяся напротив Вэнити. В лапах она держала изумрудный конверт с желтой сургучной печатью. Сидевшие рядом с Эммой кажется раньше неё поняли откуда взялась пернатая. С минуту слизеринка не решалась распечатать его. Подобные письма начали приходить на следующий день после финала Кубка, но Вэнити ждала только одного.
[indent][indent]— Гарпии приглашают меня на отборочные тренировки, — с нескрываемым трепетом пролепетала Эмма, повернувшись к Имоджен. — Они правда зовут меня, — повторилась она, не веря официозным строчкам на пергаменте, и протянула письмо подруге. — Кажется мне придется пропустить подготовку к выпускному, — неловко подмечает Вэнити, покосившись на старосту факультета, которой обещала помочь. — Имоджен, тебе придется оказать мне честь и выбрать наряд, — она подмигнула подруге, выхватывая письмо, и в следующий миг упорхнула к преподавательскому столу, чтобы отпроситься у Слизнорта и Дамблдора официально.
[indent][indent]Назойливый гость не переставал тарабанить дверь и по бурчанию Эмма догадалась, что за дверью стоит мадам Хуч, которую в добровольно-принудительном порядке попросили сопроводить Вэнити к Гарпиям. Едва она открыла дверь как женщина влетела в комнату, поднимая за собой легкие порывы ветра. В руке у Хуч была стопка конвертов.
[indent][indent]— Эмма, тебя приняли в основной состав, — огласила она, протягивая письма, а после плюхнулась на кровать Вэнити. Такой мадам Хуч вряд ли кто-то видел. — Там поздравления от тренерского состава, игроков и приглашение на официальную встречу, где ты подпишешь контракт и тебе вручат форму. Горжусь тобой, Вэнити, — мало кто знает, но оказывается Роланда Хуч ещё умеет улыбаться.
[indent][indent]— Мадам Хуч! — воскликнула Эмма от радости, не найдя подходящих слов. — Спасибо, мадам Хуч! — она с разбегу упала на кровать рядом с тренером и крепко обняла её. — Это и ваша победа тоже. Обещаю Вы будете получать билеты на все игры, на которые только захотите. Лучшие места!
[indent][indent]Остаток вечера они провели, разбирая письма, а после присоединились к вечеринке в честь принятия Вэнити в команду. Новость об этом появится только завтра, поэтому у Эммы есть шанс первой сообщить близким. Встав пораньше, она собрала вещи и буквально вынудила мадам Хуч перенести их обратно в школу. В Хогвартсе все ещё спали. Занятия закончились и в замке остались только выпускники и те, кому посчастливилось получить приглашение в качестве плюс одного на грядущий праздник. Она тихонько проскальзывает в их с Имоджен спальню. Пока та спит, бесшумно ставит подарочный пакет с лучшим медовым вином и аранским свитером любимого цвета подруги. Присаживается напротив и осторожно касается плеча.
[indent][indent]— Хэй, доброе утро, — говорит вполголоса, легко толкая Дженкинс в плечо. — Имоджен, Гарпии приняли меня, — говорит чуть громче, с улыбкой наблюдая за тем как распахиваются глаза подруги. — Представляешь? Меня приняли! — крепкие объятия чуть ли не выбивают дух из Эммы. Несмотря на то, что Вэнити стремилась к этому с первого курса, поверить в происходящее до сих пор сложно. — Я привезла тебе кое-что, — Эмма кивает на красивый пакет с подарками, а затем подбрасывает шоколадную лепреконскую монетку, не сомневаясь в реакции Имоджен. — Только пока никому. Завтра объявят официально.
[indent][indent]В комнату врывается ловец и вся в нетерпении лопочет, что Чез собирает команду в гостиной. Эмма пожимает плечами, глядя на Имоджен, и кивает на дверь. Сегодня одна новость краше другой. Митчелл объявляет о поездке на Ибицу, а это значит только одно — после обеда лучшие подружки будут хлестать винишко. Эмма начинает веселиться уже сейчас, устраивая танцы на кофейном столике, который за семь лет в Хогвартсе успела возлюбить и возненавидеть. Она засиживалась в гостиной допоздна лишь по двум причинам: выстраивание новых стратегий на матч и нудная учеба. Прямо со столика Вэнити падает в крепкие объятья Митчелла и шепчет на ухо:
[indent][indent]— Я теперь Гарпия, Чез, — шепчет тихо, будто выдает сокровенную тайну. — У меня для тебя подарок. Небольшая благодарность.
[indent][indent]Эмма вернулась с деревянной коробкой, украшенной посеребренной краской.
[indent][indent]— Настоящий ирландский виски меньшее, чем я могу тебя отблагодарить, — с улыбкой сказала она. — Наконец-то ты можешь расслабиться. В следующем году я не буду тебя доставать, — Эмма злорадно хохотнула и легонько толкнула кулаком Митчелла в плечо, а после снова обняла. — Спасибо, Чез.
[indent][indent]На этом трогательном моменте Вэнити вернулась в спальню. Она разместилась на подоконнике, не зная чем ещё себя занять. Вещи у неё собраны и можно наконец расслабиться.
[indent][indent]— Мы чертовски везучие, — Эмма рассыпается в мечтательной улыбке. — Приедем на выпускной с загаром, — едва не срывается с языка «и с перегаром». — Но не вздумай быть красивее меня на моем же выпускном. Понимаю, сложно, но постарайся ради меня, а вот на своем оторвешься по полной программе — отшучивается Вэнити, украдкой глядя на их платья. — Готова?

[indent][indent]Над замком Вэнити уже полтора года сгущаются черные тучи. Даже в предрождественскую пору. И без того серая крепость тонет в черных тенях. Второе Рождество подряд Эмма рискует провести за скромным ужином, безучастно тыкая вилкой то в одно, то в другое блюдо. Единственным просветом остается снежный покров, укрывший сад. Пока солнце не затянуло тучами, Вэнити идет прочь из замка. Ей здесь тесно и дышать почти невыносимо. Не хочет с утра видеть серость, которую семья поглощает на завтрак, будто забыв об остальных цветах в жизни. Миссис Вэнити строга исключительно во всем; в том числе и в безутешности.
[indent][indent]Снег и тот неприятно, скрипуче хрустит под подошвами. Тёмно-зеленая мантия Эммы словно впитала и серость, и черноту, став грязно-изумрудной под тенью надвигающихся туч. Кажется ясного неба над головой не было долгие годы. Наверное так оно и есть. Приходится возвращаться домой в надежде, что никто не заметит как Эмма быстро собирает вещи и слишком заранее уходит на тренировку. Не то чтобы Вэнити не ждали на домашнем стадионе заявись она хоть с рассветом, но семья начнет задавать вопросы. Эмма не готова испортить и без того испорченный излишней скорбью праздник. Проскальзывает незаметно, больше не улыбаясь забавной семейной брани дедушки и бабушки. Сразу в свою комнату летит, почти бесшумно перепрыгивая через ступень на лестницах. Только сталкивается с домовым эльфом, когда собирается выйти на смотровую площадку, чтобы перенестись к Гарпиями. Имра протягивает коробку с горячим тыквенным пирогом, как всегда услужливо улыбаясь.
[indent][indent]Эмма тяжело вздыхает, но выдавливает благодарную улыбку в ответ. Берет коробку и едва сдерживается, чтобы не начать варварски раздирать её. Лишь Имра подмечала детали за юной Вэнити. Особенно пропуск завтрака, поэтому успевала подловить её перед очередным побегом из башни. Эмма касается браслета, под который замаскирован ключ-портал, и оставляет за собой глухой хлопок. Всего секунда и тяжелое небо Голуэя сменяется на ясную гладь в Холихеде. Ветра в Уэльсе почти всегда сопровождают путников. Вэнити привыкла к хлестким воздушным потокам, от которых спасают стены штаба. Ещё по одной привычке отряхивается рукой от тонкого снежного покрывала на одежде и волосах, забывая о существовании палочки и простых заклинаний, с помощью которых можно привести себя в порядок за несколько секунд. Вэнити нравится покалывающий румянец на её неестественно бледных щеках. А ещё неестественной была гробовая тишина. Эмма подумала, что у неё уши от холода и ветра заложило, но нет. Из каминного зала не доносилось ни одного звука, кроме будничной возни.
[indent][indent]Страшнее разъяренной Гарпии может быть только притаившаяся Гарпия. Когда их в одном гнезде шесть особей и ещё одна на подходе, то тревога не может не быть безосновательной. Следуя не то стадному инстинкту, не то просто непонятно зачем поддерживая атмосферу настороженности, Вэнити шагает тихо и подбирается к заветной двери, стараясь не издавать лишних шорохов. Под ребрами неприятно щекочет и колет одновременно, будто из дома не уходила. Какая-то воспаленная антиутопия разворачивается перед Эммой. Она пытается прислушаться к разговорам, но не к чему прислушиваться. Слышны нетерпеливые шаги и в них Вэнити узнает загонщицу, а именно Поршу. Недолго думая, Эмма неуверенно хватается за дверную ручку и медленно поворачивает её, будто дает остальным сигнал, что у них есть ещё немного времени собрать себя в кулак и притвориться будто всё нормально, если нужно. Также медленно и неловко открывает перед собой дверь, всё ещё также медленно и неловко показываясь на пороге.
[indent][indent]— Привет, — скорее спрашивает, чем действительно здоровается, и первой смотрит на Мэйв, потому что та ближе всего. Сдерживает себя от вопроса: «а чего такие кислые, умер что ли кто?». Весьма вовремя, ведь в каминной не хватает капитана и их вратаря. Под всю ту же гробовую тишину Эмма шагает к большому столу, за которым помещались и сами Гарпии, и тренер, и второй тренер, и их спортивный агент, кладет теплую коробку с пирогом. — Вы чего такие поникшие? — осторожно спрашивает Вэнити, на всякий случай отходя к столику у стенки, где наводит себе горячий шоколад. — Кэр? — ну а кто ещё в команде умеет сообщать дурные вести? Только она.

[indent][indent]Заснеженный Холихед похож на одну из иллюстраций, что запомнилась Эмме ещё в детстве. Острые скалы, омываемые соленой водой, давно сточились под напором волн. Редкие клоки зеленой травы, что вяло разлеглась по промерзшей почве, почти как крик о безжизненности уэльской долины. Но всё это защитные чары для магглов, которым не суждено увидеть Хохилед таким, каким его почти каждый день видит Вэнити.
[indent][indent]Развалины средневекового замка огорожены барьером, который пересечь могут лишь Гарпии и сотрудники штаба. Как только за спиной сноп зеленых искр начинать латать дыру в виде силуэта вошедшего, то развалины исчезают — появляется небольшой замок, что ведет к домашнему полю команды. На входе висят два зелено-золотых знамени с гербом Гарпий, во дворе снует пара человек из одного угла в другой, проверяя тренировочный инвентарь. Сейчас они разбирают столы и уносят стулья, которые достали накануне Рождества. Сюда Эмма возвращается с большей охотой, чем домой. С недавних пор Холихед стал роднее Голуэя, а Гарпии стали второй семьей. И хоть запасные игроки второго состава продолжать фыркать в её сторону, а их подруги из основного провоцировали Вэнити на драки, она знала главное — здесь её место, заслуженное честно. Эмма доказала своё право на него не только на отборочных. Сегодня тоже доказывала. И снова кулаками.
[indent][indent]Под зорким надзором тренера колдомедик залечил ушибы, полученные во время тренировки. Разбитый нос увенчали самым обычным пластырем, до это лишь промыв рану, тоже самое проделали и с губой. Вэнити надеялась, что хотя бы в рождественскую пору над ней сжалятся, но при виде капитана команды лишь расхохоталась во весь голос. У той сиял фингал под глазом размером с кулак Эммы. Значит, сегодня никакой пощады, как и всегда.
[indent][indent]— Зная какая ты теперь красотка, я даже не расстраиваюсь, что вечером на приеме буду выглядеть вот так, — она обводит своё лицо, затем утирает тыльной стороной ладони кровь, проступившую из раны на губе.
[indent][indent]— В следующий раз выбью тебе зубы, чтобы поменьше трепалась, Вэнити, — язвит в ответ капитан.
[indent][indent]Тренер не успевает сделать замечание — смех обеих Гарпий заполняет комнату. И так почти каждый день. Любая стычка заканчивается в медицинском кабинете под злобным // недовольным взглядом тренера, что смягчается хохотом подравшихся. Но ей приходится собирать эмоции под колпак, дабы выдать авторитетное: «проваливайте домой, курицы, завтра в то же время, не опаздывать». Спустя ещё полминуты стены медицинского кабинета снесет новой волной хохота. В этот раз присоединится и колдомедик, скромно хихикающий в кулачок.
[indent][indent]Если на тренировки Эмма не опаздывала, наоборот — приходила раньше, то в родовое гнездо не спешила. За полгода она пропустила почти все завтраки, а ужинов и того вдвое больше. Последний раз Эмма сидела за одним столом с родителями и братьями, кажется, на День Благодарения или это был какой-то ещё праздник, или чей-то день рождения. Не подлови её мама с утра-пораньше, то пропустила бы и сегодняшний прием. В чью честь и зачем, разумеется, она не поинтересовалась. Когда она училась в Хогвартсе, то пропускала столь увеселительные мероприятия по понятным причинам, но теперь приходилось являться на них, чтобы не провоцировать родных на скандал. Даже Эмметт под напором мамы менял дни дежурства в Мунго. Но Эмма не была бы собой вернись домой вовремя. Пусть ей удалось добраться до своей комнаты незамеченной [что вряд ли], некоторые гости уже за милую душу принимали аперитивы в гостином зале. Так или иначе — девушке с минуты на минуту влетит.
[indent][indent]— О-о-о, госпожа, наконец-то. Переодевайтесь скорее и покажитесь матушке пока... — тараторит домашний эльф, показывая праздничные платья и мантии, при виде которых у Эммы в ужасе округлились глаза.
[indent][indent]— Имра, прекрати называть меня госпожой, иначе подарю тебе джемпер Гарпий, — пригрозила Вэнити, не любившая, когда к ней вообще обращались по-особенному, как-либо выделяя. Если только дело не касалось квиддича. — Я не буду выряжаться, как павлин, — она активно мотает головой, перебирая наряды и каждый отправляя в список «я никогда не примерю это даже».
[indent][indent]— Ещё как будешь, Эмма, — голос мамы будто хлыстом по спине проходится. — Ты сейчас же... Мерлин меня побери, Эмма! Что с твоим лицом?! — ну вот, сейчас начнется... — Я ведь только позавчера залечила бровь и скулу! — причитает она, сразу же сетуя, что под руками нет ничего, чтобы залечить новые раны. — Приведи себя в порядок. Волосы в первую очередь! У тебя десять минут, — скомандовала она, хлопая дверью напоследок.
[indent][indent]— Только попробуй, Имра, — пригрозила Эмма, когда эльф приготовилась щелкнуть пальцами и сменить зеленый цвет волос на родной // черный. Она тяжело вздыхает, задумчиво облизывая губы. — До неё ведь никогда не дойдет, что квиддич травмоопасен?
[indent][indent]— Ах, если бы, госпожа Эмма, — бормочет Имра в ответ, — если бы ваши раны были из-за квиддича.
[indent][indent]Вэнити успевает лишь кинуть на домового хищный взгляд, полный отрицания и осуждения, следом раздается хлопок и на месте, где стояла Имра, остается легкая дымка. Недолго думая, Эмма переодевается в черные облегающие джинсы, тонкий изумрудный джемпер под цвет волос и накидывает на плечи кожаную куртку. Пытается скрыть глубокую ссадину на губе черной помадой, но вряд ли это будет иметь значение после второго или третьего бокала вина. Вэнити бывает на приемах не так часто. Никто и не запомнит в чем она была, если у матери дым из ушей не повалит.
[indent][indent]Гостей становится всё больше. Ровно в такой же прогрессии ей хочется скорее выпить. На аперитив дед предпочитает угощать всех отборным огневиски, а к нему Эмма равнодушна, хоть и была до мозга костей ирландкой. Среди тех, кто не крутился возле выпивки и не собрался полукругом возле её деда ради острого политического монолога, Вэнити видит знакомую рыжую шевелюру. Если здесь оказалась МакФарлан, то где-то поблизости и её отец на пару с Хуч. Эмме лишь остается надеяться, что мама не очень сильно злится на неё и за ужином посадит их рядом.
[indent][indent]— Вот уж кого не ожидала увидеть, — говорит вполголоса, равняясь с девушкой. — Здесь скучнее, чем на нашем наказании, не находишь? — Вэнити едва заметно приподнимает уголки губ в улыбке, поворачиваясь к Элеанор здоровой // целой стороной лица. — Надеюсь Забини и Нотт сдерживают данное обещание как положено и слизеринцы-чистоплюи больше не беспокоят тебя, — она переводит взгляд на картину, якобы заинтересовавшую её. — Не беспокоят ведь? Если что я могу устроить им внезапный мастер-класс на поле и мало не покажется.
[indent][indent]Их прерывает хозяйка вечера, она же миссис Вэнити и несносная мать года. Поток гостей ринулся в обеденную, над которой небось работали все эльфы, живущие в Ирландии. Хотя вряд ли. Шивон не умеет делиться обязанностями // ответственностью; всё берет в свои руки и помощников не любит, если это только не Эмметт. Эмма занимает своё место. Напротив неё должна сидеть Элеанор с отцом, а рядом с именной карточкой Вэнити лежит такая же с именем Хуч. Она облегченно вздыхает, когда Роланда садится рядом. Им вероятно будет не так скучно, как могло бы быть. И есть с кем обсудить действительно интересующие темы. Как только воцаряется тишина после стука столового ножа о хрустальный бокал, Эмма уставляет взгляд в пол, изредка подглядывая на Элеанор исподолобья и будто всем видом говоря, мол, я не с ними, возможно, я приемная. Сидеть на месте больше пяти минут — настоящая пытка для Вэнити. Кому как не МакФарлан и Хуч знать это. Начинается самое жестокое наказание для Эммы — приветственная речь, что вызывает у всех восторг, а у неё желание запрокинуть голову и завыть в потолок.

[indent][indent]Помпезность и любовь к светскому обществу — те немногие вещи, которые Эммы не впитала ни с молоком матери, ни посредством шаблонного воспитания чистокровных. У Вэнити было подобие семейного гобелена, где отражен каждый волшебник, принадлежавший этому роду, но черных выжженных дыр на нем нет. Каким-то образом предыдущие поколения умудрялись ткать идеальные союзы, не порочащие имени ирландского благородного дома. Эмма, кажется, претендовала стать первой ради кого сделают подобное исключение. Женщины Вэнити обладали на редкость паршивым характером, но всё это теперь казалось прелюдией до появления Эммы. По упертости она на голову выше своей бабушки, по перфекционизму превзошла мать, когда дело касалось профессии. Как известно, свекровь и невестка не всегда ладят, поэтому для Шивон единственная дочь остается самой неподатливой и болезненной занозой, вопиюще напоминая мать мужа.
[indent][indent]Эмма ловит на себе свирепый взгляд матери, не скрывая издевательской улыбки, когда та пытается сохранять спокойствие. Губы изгибаются в широкой неестественной улыбке и приветственная речь становится натянутой. Чуть позже ей влетит за непослушание, но кажется внешний вид юной Вэнити волнует только Шивон. От того становится легче. Может маменька надерется шампанским, наговорится в министерскими клерками благородных кровей и забудет о нравоучениях хотя бы на один вечер. А утром Эмма встанет пораньше и улизнет до завтрака. План выстраивается идеальный.
[indent][indent]— Так как у тебя с «Гарпиями»? Всё хорошо? — раздается голос Хуч над ухом, затем она локтем тормошит Вэнити, словно требует ответа. — Судя по твоему лицу, адаптация проходит успешно, — ну, поглядите, она ещё и издевается.
[indent][indent]— А, да, нормально всё, — отнекивается Эмма, хотя стоит дать более развернутый ответ той, которая привезла её на отборочные под свою ответственность до официального завершения учебного года. — Кстати, я же могу теперь называть тебя Роланда? И обращаться на «ты»? — Вэнити поднимает бокал с шампанским, словно запрограммированная отпивает со всеми гостями почти одновременно. — Я больше не твоя подопечная, ты не мой тренер, но обещаю слать тебе валлийские подарки по праздникам. Уточняю, чтобы знать как правильно подписывать открытки, — следующий толчок Хуч сделала плечом, отчего Эмма едва не опрокинула бокал с напитком. — Ладно-ладно, поняла, мадам Хуч, — Вэнити скрывает улыбку за хрусталем и переводит взгляд на гостью, что сидит напротив.
[indent][indent]В полутьме гостиной она не успела разглядеть платья МакФарлан. Эмма так и застыла в позе девушки с бокалом шампанского у рта. Отличная вышла бы картина. Но Эмма внимательно смотрит на девушку, изучая наряд. Изумрудное. Непревзойденно красивое, подчеркивающее огненный цвет волос. Почти в тон к джемперу и волосам Вэнити, словно МакФарлан изначально планировала идеально сочетаться и в то же время контрастировать с ней. Почувствовав на себе очередной косой взгляд от Хуч, Эмма выпрямилась и все же подала признаки жизни. Ещё не зажившая рана на губе снова треснула от широкой улыбки. Девушка еле сдержалась от рефлекса слизнуть языком проступившие капли крови, да и поедание помады не входило в желаемое меню на грядущий вечер; наспех промокнула салфеткой.
[indent][indent]— Намного интереснее, чем в самом Хогвартсе, — отвечает Вэнити, придвигаясь ближе к столу. Она почти не ест, увлеченная беседой. Лишь гремит столовыми приборами по тарелке, изредка отправляя маленький кусочек угощения в рот. Жевать тоже не особо удобно, когда скула изнывает от боли, впрочем как и разбитый нос. — Но скучаю по сливочному пиву в «Трех метлах». Пользуйся возможностью ходить в Хогсмид, потому что лучшее сливочное пиво только там, — посоветовала Эмма, вновь приложившись к алкоголю. — Это значит, что не нарывайся на отработки, но и не отказывай  себе в удовольствиях, которые позволительны для выпускников, — добавила она, на секунду покосившись на Роланду. — Как у тебя проходит время в Хогвартсе? Уже мечтаешь поскорее выпуститься?
[indent][indent]Вскоре хозяйка приема объявила о новой части своего великолепного мероприятия. Той части, в которой Эмма делает ноги куда подальше, в самый далекий и недоступный для гостей уголок замка. В этой возне она вполне могла улизнуть, но Хуч будто специально завлекает в разговор о предстоящем сезоне, поэтому их квиддичный квартет перекочевывает в большой зал, где обычно устраивались танцы. Или, что Вэнити ненавидела больше всего, пелись романсы под аккомпанемент рояля. В детстве за ним сидел Эмметт, а Эмме доставалась вокальная партия. Иногда они играли в этюды в четыре руки, но в тринадцать лет она решительно высказала желание больше не возвращаться к музыке. Даже для общего развития. Оставалось надеяться, что музыкальный позор не застанет её врасплох. Но ведь Эмма не узнает этого, если сбежит прямо сейчас. Точнее, если бы сбежала прямо сейчас, но встречает преграду в лице МакФарлан. Говорит с ней, как с подругой, с которой они будто с пеленок дружат.
[indent][indent]— Хоть кто-то меня понимает, — усмехается Вэнити замечанию о не//скоротечности времени в стенах замка. — Я старалась оставаться на каникулах в Хогвартсе. Иногда Хуч прикрывала меня. Ну как прикрывала. Говорила родителям, что мне нельзя бросать тренировки, а потом ставила мне по две в день, — она пожимает плечами, сама не понимая зачем рассказывает об этом гостье. — Я это к тому, что приемы не для меня. Платья, высокопарные речи, лобызания и вальсы. Какой смысл быть ирландкой, если не можешь в любой ситуации крепко выругаться или кому-нибудь съездить кулаком по роже, — вопрос, конечно, риторический. Но как только МакФарлан упоминает Эмметта, то Эмме всё становится понятно. Она долго [и расстроенно] тянет гаснущее «аааа». — Так тебе нужен мой брат. Сейчас устроим, — Вэнити берет со столика блокнот и вырывает оттуда страницу. Наспех складывает в небольшую птицу, которую размещает на своих ладонях. Найдя взглядом близнеца, она легко подула на крылья бумажной птицы и направила к Эмметту. Та сначала клюнула его в затылок, затем в ухо. Когда он обернулся, Вэнити жестом подозвала брата к себе. — А, не беспокойся. Повздорила с капитаном. Она ещё с неделю будет ходить с фингалом под глазом размером с мой кулак, — самодовольно хохотнула девушка. — Черт, мама, — шикнула Эмма, резко хватая за руки подошедшего брата, и развернула его на сто восемьдесят.
[indent][indent]Близнецов Вэнити сложно таковыми назвать. Их будто перепутали ещё в утробе. Эмметт выше Эммы на две головы, намного шире в плечах, да и выглядел так, словно он не стажер в Мунго, а спортсмен. Эмма на его фоне казалась тростинкой из-за врожденной худобы, унаследованной от бабушки. Шуршание платья Шивон слышно через всеобщий галдеж.
[indent][indent]— Милый, ты не видел Эмму? — лишь бы не додумалась посмотреть за спину, хотя когда дело касалось Эмметта, то матушка никогда не бросала тени сомнений на него. — Да, у неё раны открылись, отправил в свою комнату за лекарствами, чтобы привела себя в порядок. Что-то случилось? — Вэнити чувствовала волнение брата, ведь он не привык врать и старался не делать этого без необходимости даже во благо. — Ничего такого, о чем стоило бы переживать. Передай ей, чтобы нашла меня как вернется. Мы скоро начинаем. Я смотрю ты нашел с кем потанцевать. Прекрасно, — Шивон переводит взгляд на МакФарлан, наверняка сканирующий // изучающий. — Вы, должно быть, дочь Хэмиша, юная леди? Очаровательное платье. Надеюсь, вам всё нравится.
[indent][indent]Будучи хозяйкой вечера приходится скакать сайгаком от гостя к гостю, стараясь уделить время каждому, поэтому вскоре Шивон теряется в толпе жаждущих её внимания. Эмма выскальзывает из-за спины брата с победными видом. С ощущением, что она с Эмметтом одолела страшного монстра, проведя вокруг пальца.
[indent][indent]— Вы развлекайтесь, а я тоже найду чем заняться, — неловко объявила Вэнити, почувствовав себя третьей лишней, ведь с минуты на минуту заиграет музыка.
[indent][indent]В том, что из Эмметта выйдет отличный танцевальный тренажер, Эмма не сомневалась. Их с детства натаскивали на подобные мероприятия. Захочешь забыть — всё равно не забудешь основ.
[indent][indent]Вэнити уходит из большого зала незамеченной и сразу юркает туда, где гостей меньше. Всего через два пролета она оказывается в той части замка, где располагается зимний сад. Там Эмма чаще всего пряталась ото всех, зачитываясь книгами об истории квиддича или же очередной монографией об аэродинамике, которую подсовывала бабушка. Сейчас она выставила два кресла друг напротив друга, придвинула стол и уселась спиной к двери.
[indent][indent]— Имра, — позвала домовика Вэнити, начав раскладывать шахматную доску и выставлять на неё заколдованные фигуры. — Сегодня ходишь белыми.