[indent][indent]Роланда привыкла буквально жить в кривых стенах штаб-квартиры, что увешаны плакатами команд, состоящих в Лиге. Игроки на колдографиях улыбаются, кто-то машет рукой, приветствуя каждого мимо проходящего. Кого-то Хуч знает издавна, ещё со времен когда сама красовалась на плакате «Стоунхейвенских Сорок» вместе с Хэмишем; кого-то знает, потому что лично тренировала и легко считывает за улыбками психи, крики и нервные срывы подопечных, причиной которых нередко была. Но вот они здесь — олицетворяют её безжалостность // твердые намерения // отчаяние, за которым всегда открывается путь к подъему // вершине.
[indent][indent]Накануне рождественских праздников Министерство Магии заметно пустеет; и потому это любимое время Роланды в году. Служебные записки не шелестят, раздражая своим стайным существованием; не врезаются ни в лоб, ни в затылок; не растрепывают волосы, выбивая пряди из прически. Сегодня тот редкий день, когда представители команд не собачатся между собой, выясняя кто играет лучше и кто достоин места в сборной. У Хуч на этот счет своё мнение, но выскажет она его, как и всегда, в момент когда вся брань зайдет в тупик; когда дюжина пар глаз уставится на неё иступленными взглядами. А пока Роланда может наслаждаться тишиной и спокойствием в своем кабинете, доделывая оставшиеся дела.
[indent][indent]Дверь в кабинет Хэмиша закрыта, что неудивительно. На каникулы приехала Элеанор, поэтому мир МакФарлана выстраивается вокруг единственной дочери; мир терпеливо его ждет.
[indent][indent]На подходе к своему кабинету Хуч просит передать секретарю, что на сегодня все свободны. Все оставшиеся заботы она возьмет на себя. Как и положено, заканчивает разговор поздравлением с наступающим Рождеством. Сколько бы Роланда не работала здесь — не привыкнет к официозу, субординации. То ли дело решить спор дракой или отбить бладжер в откровенно бесящего собеседника, но она отказалась от этой возможности так, словно поставила точку в эпохе своей юности. Теперь Роланда Хуч гордо носит статус «мадам», а это в некотором роде связывало руки. Наверняка её мать-леди вне себя от гордости. Интересно, надеется ли она ещё на то, что столь своенравная дочь сдастся и сменит отдел, став мелкой посольской сошкой на побегушках? Ответ приходит сам собой, когда Хуч заходит в свой кабинет.
[indent][indent]На столе лежит стопка писем. Венчает эту верхушку голубой конверт, который прибыл из французского посольства. Утонченным почерком выведено её имя. Хорошо хоть сама не явилась. Беспардонность матушки было не следствием работы с французами, а прямо-таки текла в жилах вперемешку с голубой кровью. Письмо, как и пара-тройка таких же, оказывается в первом ящике стола. Обычно за Роланду отвечает секретарь, отправляя открытку с наилучшими пожеланиями и корзину любимых сладостей. Наверняка об этом уже позаботились, поэтому Хуч незамедлительно приступает к чтению более важных посланий.
[indent][indent]Она не замечает как летит время. Так и сидела бы, разбирая каракули возмущенных владельцев и спонсоров, если бы Джадис со всей дури не врезалась бы в окно. Вместе с зимним холодом и порывистым ветром в кабинет влетают осколки стекла. Не то чтобы Роланду в принципе удивляло поведение этой птицы, но ведь всему есть предел!
[indent][indent]— Да чтоб тебя, дурная ты башка, — Хуч поднимает воротник пальто, которое так и не сняла, принявшись сразу за работу, и достает волшебную палочку. — От тебя вреда больше, чем пользы. Ещё раз так сделаешь, сдам на куриную ферму, — пригрозила она, хоть и знала что Джадис бесполезно угрожать. Полярная сова сама застращает кого хочешь — только волю дай. — Репаро, — осколки поднялись с пола и, уносимые магией, вернулись туда, где и должны были находиться. — Дай сюда, — Роланда резко вырывает конверт из клюва птицы за что получает в ответ. Джадис клюет в палец, возмущенно ухая. — Ах ты... — Хуч предпочитает промолчать, но в долгу не остается и дает поучительного щелбана в клюв. — Еда знаешь где.
[indent][indent]Роланда разворачивает конверт и настроение сразу меняется в лучшую сторону. Знакомый корявый почерк сигналит «SOS», ниже приписка мелкими буквами: «воспользуйся камином». Хэмиш впадал в такую панику редко. Лишь в моменты, когда не справлялся с дочерью и некоторыми девчачьими моментами. Было забавно наблюдать как он пытался подобрать Элеанор мантию перед Хогвартсом. Хуч до сих пор не знает случайно или нет МакФарлан пытался нарядить дочь в квиддичную форму, но точно случайно перепутал мужскую и женскую. Надо было видеть лицо Хэмиша, когда Роланда сказала, что одежда для мальчиков и девочек отличается по ширине плеч и талии. Выглядел он так будто призрака увидел. С тех пор Хуч всегда на подхвате по всем вопросам, в которых МакФарлан полный профан относительно девочек. То есть, просто по всем вопросам.
[indent][indent]Бесполезно пытаться представить что могло стрястись на этот раз, но она всё равно не могла лишить себя этого удовольствия. Возможно у Норы появился ухажер и Хэмиш не знал что с этим делать. Всё-таки дочь для него принцесса, а все мальчишки с романтическими намерениями — недостойные драконы [или кто похуже]. Вряд ли Элеанор нашкодила в Хогвартсе и предстоял серьезный разговор, который Хэмиш опять-таки не знал как начать, чтобы не спровоцировать подростковый бунт. Ни одна из версий даже близко не лежала с действительностью. И Хуч с облегчением вздохнула, когда кокон из изумрудного пламени рассеялся вокруг неё, перенеся из Министерства в дом МакФарланов.
[indent][indent]Громко играет музыка, слышны неловкие пыхтения и возмущения обоих — нет, всё не так, нет, ты неправильно делаешь. Роланда наспех // на ходу отряхивается от сажи, оставшейся от летучего пороха, и замирает в проеме с улыбкой. Она наблюдает за тем как Хэмиш пытается танцевать и научить вальсу Нору. Её друг никогда не слыл хорошим парным танцором. На светских мероприятиях они всегда танцевали вместе, потому что Хуч могла сгладить углы. Зато твист у МакФарлана получался отменно. Он наконец-то замечает Роланду и вздыхает с облегчением.
[indent][indent]— Ох, ну наконец-то, — выдает Хэмиш, стыдливо краснея. — Поможешь? Ты ведь умеешь, — он растерянно уставляет руки в бока, переводя взгляд то на дочь, то на Хуч. — У неё мама леди. Поверь, если кто и сможет тебя научить, так это Роланда. Они там все умеют, — заговорщически говорит Хэмиш, кивая для убедительности. — Ого, уже пять часов, мне пора к «Сорокам». Обещал помочь по кое-каким вопросам, да. Ну вы развлекайтесь, — он устремился к выходу так, словно разрешили вырваться на свободу после долгого заключения.
[indent][indent]— Ага, — бросает с издевкой в ответ, прекрасно зная, что Хэмиш сбегает лишь бы не позориться ещё больше. — Пальто моё повесь, — просит она, вытянув руку и преградив выход. — Привет всем передавай, — Роланда начинает тихо смеяться, когда раздается хлопок, что переносит друга отсюда. — Первые сорок лет самые сложные у мальчиков, — полусерьезным тоном оглашает Хуч, уже не сдерживаясь. — Иди сюда, — Роланда вытягивает руки, раскрываясь для объятий, и идет навстречу Норе. Крепко обнимает её, по привычке целует в макушку. — Как у тебя дела? Рассказывай всё как есть, — она обнимает МакФарлан за плечи, чтобы украдкой поглядывать на девочку.

[indent][indent]Роланда крепче обнимает девочку, выражая насколько скучала по ней. Их встречи не ограничивались пересечением на рождественских праздниках или летних каникулах. Раз в неделю Хуч исправно появлялась в Хогвартсе, где преподавала полеты. Этот день посвящала капитанам факультетских команд. Вне учебных обязанностей появлялась на квиддичном поле, если тренировала кого-то отдельно. Но их с Норой параллельные если и пересекались, то не так часто. Она не оставалась на завтрак в Большом Зале, не оставалась и после матчей, которые проходили на выходных. Если им удавалось выцепить друг друга на минутку-другую после игры, то это было большой удачей. Обычно подросткам не до взрослых, исправно приезжающих болеть за своих чад. А Хуч...? Как только она дает финальный свисток и поздравляет победителей — покидает Хогвартс, чтобы заняться другими не менее важными делами. Найти её можно или в мастерской Девлина, или за написанием статьи для спортивного журнала. Так что Роланде остается довольствоваться крохами, которые она сама же у себя и отнимает.
[indent][indent]— Не припоминаю, чтобы танцы входили в список Ж.А.Б.А., — с напускной серьезностью отвечает Хуч, прищурившись в подозрении. — Твой папа зарядил бы мне бладжером в голову за эти слова, но... — она выдерживает паузу, поджимая губы в неловкой полуулыбке. Роланде не стоит говорить подобных вещей подростку, который стоит на перепутье и не знает куда двигаться дальше. Но Хуч всегда честна с близкими людьми. Иногда слишком честна. — Экзамены не определяют тебя, понимаешь? Главное сдай общие предметы на выше среднего. Ты справишься, я уверена, — женщина мягко кладет руки на плечи Норы, чуть наклоняется, чтобы их глаза были на одном уровне. — Ты не должна делать то, чего от тебя ждут другие. Важно лишь чего хочешь ты сама, — Роланда бережно касается ладонью щеки МакФарлан. В голове мимолетно пролетает мысль, что её маленькая девочка уже выросла и стала совсем взрослой. Лишь бледнеющая россыпь милых веснушек оставалась напоминанием о суетливой и жизнерадостной малышке, с которой Хуч не забывала какой бывает искренняя радость. — Мы поддержим тебя в любом случае.
[indent][indent]Роланда всегда готова была оказаться рядом с Норой и подставить плечо. Пусть и приходилось намеками подталкивать МакФарлан к желанию выложить всё, что тяжелым грузом лежит на душе. И сейчас она старается издалека намекнуть. Пусть Хуч и не знала каким путем захочет пойти Элеанор, но точно знала каким не пойдет. Нора не выберет квиддич. По этой причине Роланде бывает вдвойне неловко на ужинах с Хэмишем и Кэллумом, когда они заводят разговор о профессиональной карьере самой младшей из МакФарланов. Стоит им спросить как её успехи в школе — Хуч тушуется. Отнекивается, мол, поправляет оценки по основным предметам. Но Роланда знала правду. Такую же горькую концентрированную субстанцию вылила на свою кузину год назад, согнав с метлы. С Норой так не поступит. С Норой она деликатна, как ни с кем другим.
[indent][indent]— Слишком не затягивай, — Роланда едва ощутимо гладит девочку по щеке и заправляет выбившиеся пряди за ухо. — Ты даже не представляешь сколько детей доказывали своё предназначение в других сферах, противоположных от тех, в которых работают их родители, — соглашается она, кивая. — Демиан Паркинсон, мой первый подопечный, стал звездой квиддича, хотя его родители никакого отношения к нему не имеют, — Хуч надеется успокоить этим Нору, чтобы она не держала в себе то, что очевидно. — Вспомни ту же Эмму Вэнити. Многие поколения её семьи были или политиками, или учеными, а она никогда не интересовалась всем этим. Вряд ли родители стали любить её меньше, — упоминать о гневных письмах от миссис Вэнити не стоит. Любая мать начнет сходить с ума от беспокойства за своего ребенка, если он будет постоянно носить на себе мелкие травмы в виде синяков и ссадин, иногда и чего-то посерьезнее вроде переломов. Но эту мысль Хуч гонит сразу как возвращает взгляд к Норе. Клементин даже не была в курсе как и когда её дочь впервые разбила коленки, наверняка не знала сколько порезов залечила Роланда, чтобы на нежной и тонкой коже девочки не было шрамов. — И твоя семья будет любить тебя, — наверное странно отделять себя от МакФарланов, ведь в каком-то смысле Хуч заменила Элеанор мать, но по неведомым причинам продолжала держаться границ, которые сама прочертила. — И я тоже.
[indent][indent]Роланда молча кивает в ответ. Конечно научит, ведь именно для этого она здесь. Не смогла научить играть в квиддич, в чем лишь половина её вины, но танцевать вполне.
[indent][indent]Хуч направляется к граммофону и выключает музыку. Пока ни к чему путать Нору. Хватит с неё смущения на сегодня. Роланда могла понять их обоих. Всё-таки вальс не просто танец, поэтому Хэмишу наверняка неловко кружить свою дочь в нём. Хотя то, что видела она, кощунственно так называть. Но всё равно находит новое оправдание для друга. Мало приятного представлять как кто-то будет касаться твоей дочери; кто-то проходящий и по классике жанра оставляющий первый рубец на юном сердце.
[indent][indent]— Для начала выпрями спину, — Роланда проводит ладонью вдоль позвоночника и останавливается на талии. — Плечи тоже, — она чувствует напряжение, исходящее от Норы, даже на своих пальцах и приглушенно усмехается. — Расслабься, мы будем танцевать, а не драться, — Хуч мягко надавливает, словно лепит нужную позу из пластилина. — Вот так, отлично. Голову нужно держать чуть приподнятой, — Роланда касается подбородка МакФарлан. — В танцах главное не музыка, а умение считать. Попробуем сначала так, — она отдаляется на несколько шагов, становясь на исходную позицию. — Во-первых, молодой человек должен тебя пригласить, — Хуч подает руку, слегка наклонив голову. — Во-вторых, он должен сделать это правильно, на меньшее не соглашайся. Это определяет насколько он хорошо танцует и вообще способен вести, — Роланда медленно притягивает к Нору, оставляя между ними не больше пары сантиметров. — Не забывай о спине, — снова проводит ладонью. — Нужно попасть в ритм. Здесь важно подстроиться под ведущего партнера, — она обвивает талию МакФарлан увереннее и крепче, пытается поймать тот самый момент, когда Элеанор будет готова. — Я буду вести. Сейчас попробуем самое простое — квадрат. Тебе нужно сделать шаг назад, поворот, шаг вперед, поворот, ровно по квадрату. Начинай с правой ноги, — Роланда начинает счет и делает первый шаг. — Всё хорошо, не волнуйся, чуть увереннее, теперь шаг на меня, — расстояние между моментально сокращается, но Хуч старается не придавать этому значения, концентрируясь на Норе и её движениях. — Вот так, молодец. Давай попробуем более плавно, — она считает тише, чувствуя как с каждым новым па необходимость быть метрономом пропадает.
[indent][indent]Вскоре Роланда перестает произносить одни и те же цифры по кругу даже губами беззвучно. Не улавливает момент, когда знакомые стены исчезают, утонув в полумраке; как и не осознает вовремя, что танец с Норой пробуждает нечто глубоко внутри неё самой. Странное чувство, которому Хуч дает право на жизнь. И делает это потому, что оно обволакивает её теплом.
[indent][indent]— Надеюсь ты останешься в Британии, иначе нам придется научиться писать друг другу длинные письма, — вполголоса говорит Роланда, шумно вздыхая и выдавливая улыбку.

[indent][indent]Роланда привыкла хранить множество тайн. И тайны эти рождались лишь из-за того, что ей природой дано связывать едва заметной нитью вещи // факты // поступки, между которыми ничего общего не могло быть, как казалось на первый взгляд. Хуч каждый день разрывается между желанием воспользоваться своими знаниями и возможностью кому-то спасти репутацию. Чаще делала последнее, чтобы однажды не появился человек, сильно похожий на неё, и не вскрыл ржавый замок, ещё крепко держащий сундук с постыдными секретами прошлого. Она потянет на дно свою семью, поэтому осторожна и деликатна с коллегами // родственниками, пусть некоторые из них не заслуживали щедрости пощады. С кем Роланда не обойдется так ни при каких обстоятельствах, так это Нора; поэтому Хуч ждет. Просто ждет, когда девочка сама сознается // перестанет бояться общаться с семьей намеками // отвечать односложно и неоднозначно на вопросы Хэмиша, чтобы не расстраивать отца. Доверие Норы для неё самое ценное из сокровищ; она не посмеет предать // потерять его. Но и оттягивать неизбежное тоже не выход. Роланде придется вскрыть некоторые карты, чтобы подтолкнуть МакФарлан к развязке пока очередной семейный ужин не обернулся трагедией.
[indent][indent]— Знаю я как ты знакома с Вэнити, — с шутливым упреком говорит Хуч, заговорщически прищурившись как обычно делает, когда собирается выдать безобидную колкость. — Разнесли весной Трофейный Зал и попались МакГонагалл, — она приподнимает брови и пытливо смотрит на девочку. — Ты же не думала, что я таскала коробки с печеньем в тренерскую пока семестр не закончился? — Роланда усмехнулась, улыбнувшись шире. — Если бы Слагхорн не вмешался, Эмму отстранили бы от финальной игры. Марлин моя кузина и МакГонагалл решила, что взбучка от меня будет полезнее, чем запоздалая кричалка от родителей. Та же история и с тобой, — Хуч пожимает плечами и улыбка сходит с лица. — Я думала ты расскажешь мне о произошедшем. Решила не вмешиваться пока сама не захочешь поговорить. Хэмиш ничего не знает, не переживай, — она поджимает губы, стараясь сдержать смешок. — Видимо печенье МакГонагалл любит больше, чем нотации, — Роланда приглушенно // почти беззвучно смеется, давая понять Норе, что всё это пустяки.
[indent][indent]И по себе она судить не может. Её юность всегда была похожа на качели: то качнет в сторону беспробудного отчаяния, то вернется вернется боевой дух. Возвращался он обычно на тренировках, даже когда Хуч играла во втором составе. Сложно увидеть свет в конце тоннеля, живя в лондонской каморке, куда приходишь лишь переночевать, и зная, что помощи ждать неоткуда. Особенно от родных, которые на деле лишь навязчиво лепились бесполезными ярлыками. В свои семнадцать Роланда была никем и это было самое счастливое время. Никто не ставил на неё, поэтому лепила Хуч себя сама. Меньше всего она хотела, чтобы жизнь или родные перемалывали судьбу // жизнь Норы в мелкую крошку, из которой слепят ни для чего непригодный ком грязи. Двое мужчин, даже взрослых и самодостаточных, не могут знать к чему стремится девочка-подросток. И Роланда не может предугадать, несмотря на множество точек пересечения, что делают её ближе к МакФарлан, чем кого-либо ещё. Но Хуч знает  ч е г о  Нора действительно не хочет; поэтому не позволит заготовленному Хэмишем и Кэллумом сценарию стать беспрекословной парадигмой для неё.
[indent][indent]— Оу, так значит тебе нравится кто-то постарше? — интересуется Роланда, продолжая вести в танце. — Лаборант? Мой ассистент? Кто-то из Хогсмида? — выпытает она, скорее как жизнерадостная навязчивая подруга [никак не остервенелая родительница]. — Ладно-ладно, не пристаю больше, но надеюсь он знает, что за тебя есть кому вступиться в случае чего, — доброжелательное напоминание звучит мягко, ненавязчиво. Роланда останавливается на несколько мгновений. Увлеченная обучением, не замечает [не хочет замечать] как её рука увереннее обвивает талию Норы. С каждым новым движением она чувствует её  и н а ч е ; и отчего-то не пугается этого, убеждая себя настолько правдиво в безобидности происходящего, что и самих убеждений, которыми затыкает всё здравое // трезвое в себе, не замечает. — Вся суть танца в доверии, — медленно кивает она, делая последний шаг навстречу, потому что — дальше уже некуда.
[indent][indent]Роланда позволяет себе больше, чем должна, из добрых побуждений; не упуская ни единой возможности выстроить мир, где Нора будет счастлива и беспечна как сейчас. Хуч чувствует как каждое движение дается легче. Вскоре МакФарлан едва ли не парит над полом. Представляя себе как эта девочка будет кружить в самом красивом платье на балу, Роланда хочется продлить этот миг. Но её беспокойство сильнее. Там, где есть принцесса, по соседству живет не только дракон; враг всегда ближе, чем кажется. Мать Элеанор никогда не переставала быть врагом Роланды. Мать, что себя ни разу таковой не назвала. И за это Роланда ненавидела Клементин больше, чем кого-либо на свете. Не только за это. За страх, что однажды Нора не вернется домой и решит остаться в Штатах, тоже ненавидела. Хуч не озвучивала, но шестым чувством ощущала пагубное влияние Клементин на свою же дочь. Своим безразличием и бездействием она делала хуже, чем если бы хотя бы раз пошла на откровенность. Даже сейчас, когда опасность кажется недосягаемой, Роланду одолевает беспокойство, за которым скрывается ужас, помноженный на боль от невозможности исправить это.
[indent][indent]— Вдруг решишь, что там твоё решение будут уважать больше, чем здесь, — говорит гаснущим голосом, напряженно сглатывая подкатывающий к горлу ком. — Но это не так, — тут же спешит напомнить. Роланда шумно вздыхает, чувствуя как пространство тяжелеет и давит на неё. Она вряд ли сможет сдержаться и не броситься отбивать Нору из цепких рук Клементин. Ведь всё было не_просто. У Хуч не было доказательств — лишь предчувствие, что Рош ещё принесет бед на порог МакФарланов и первой пострадает её Нора. — Хорошо, тогда всё хорошо, — бормочет, неуверенно улыбаясь. Стоило бы тишину прервать музыкой, чтобы не выпустить самых опасных // страшных мыслей, крутящихся с бешеной скоростью на уме. Вместо этого Роланда обвивает талию Элеанор второй рукой и тянет к себе. Она бережно обнимает девочку и кладет подбородок на её плечо. Снова не может скрыть беспокойного состояния и шумно вздыхает, ведь грудную клетку болезненно сжимает не то от недостатка кислорода, не то от его переизбытка. — Я лишь хочу, чтобы ты была в порядке, — шепчет Роланда, крепче обняв МакФарлан. Сейчас ей всё равно, что момент затягивается до неприличия. Здесь только они вдвоем. Элеанор давно стала неотъемлемой частью не только её жизни, но и души. У каждого человека должно быть // есть слабое место. Нора — уязвимость Роланды. Она же и её сила. — А сейчас попробуем под музыку и представим, что гостиная — это бальный зал, — Хуч отпрянула от МакФарлан и сделала несколько шагов назад, чувствуя как неприятно щекочущий холод пронесся по оголенным шее и ключице, что отделил их друг от друга. Роланда достает палочку, делает несколько взмахов, чтобы переместить мешающую мебель к стенам. Меняет пластинку в граммофоне на более подходящую, как ей самой кажется. — На днях у Вэнити будет прием, — начала издалека Роланда. — Мы можем взять тебя с собой, заодно потренируешься на брате Эммы. Он хороший танцор, а самое главное внимательный и скромный. В общем, полная противоположность своей сестры. К тому же галантный и симпатичный, — она хохотнула, глянув на Нору. По крайней мере, Эмметт не втянет её в сомнительную историю, а Хэмиш не опозорит перед гостями, играя в строго отца. — Готова? — спрашивает Хуч, опуская иглу на крутящуюся пластинку.
[indent][indent]Она возвращается на исходную. Соблюдая все те правила, которые огласила ранее, жестом приглашает на танец. С Норой всё выходит само собой и д е а л ь н о ; с первого движения всё идет к а к   н а д о . Хуч никогда не чувствовала себя настолько свободной и расслабленной, находясь с кем-либо в подобной близости. Даже с Хэмишем не отпускала неловкость, хоть они знают друг друга полжизни; успели изучить друг друга почти досконально. Роланде неописуемо легко. Она ведет в танце, не отводя взгляда от Норы. И каким-то чудом они не врезаются ни в подлокотники кресла, ни в углы дивана. Когда музыку сменяет неразборчивое шипение, Хуч отпускает МакФарлан не // сразу. Улыбается ей странно // таинственно, замерев на несколько мгновений. Только внезапная дробь, отбиваемая клювом совы в окно, заставляет вернуться в реальность.

[indent][indent]Роланда замирает в моменте, не способная пошевелиться. Все привычные // избитые инстинкты и рефлексы засыпают, словно пытаются уступить место чему-то ранее неизведанному. Странное, чужеродное тепло, что зарождалось в солнечном сплетении и стекало в низ живота, похоже на вязкую топь, из которой желания выбираться нет. Чувство чего-то абсолютного в самом прекрасном проявлении накрывает постепенно, но бесповоротно. Хуч прежде не сталкивалась с подобным. Что это вообще такое? Почему ей хочется положить обе руки на талию Норы? Почему хочется и дальше стоять посреди гостиной пока не закончится всё время мира? Даже если закончится — у Роланды была непоколебимая уверенность, что продолжит стоять, молчать и смотреть.
[indent][indent]Но чертова сова. Эта птица хотя бы интеллигентно стучится, словно боится нарушить покой хозяев. Полярное чудище Хуч бесцеремонно, как и она сама. Влетит так, что вылетят остальные. Повезет урвать письмо целым, как и повезет не получить гневного укуса, если Джадис что-то не понравится в поведении получателя // отправителя. Леннокс единственная сова, которую питомица Роланды не стращает, относясь к ней с благородным высокомерием. Как бы Хуч не хотела задержаться в их с Норой моменте, приходится делать шаг назад, медленно и плавно выпутывая сцепленные руки. Нужно запустить сову пока та не замерзла на улице.
[indent][indent]— Наверное Хэмиш задерживается, — сказала она вполголоса, будто боялась нарушить комфортную тишину. Хуч щелкает замком и открывает створку окна, запуская птицу. По привычке почесывает грудку Ленноксу, зная, что совы любят, когда им оказывают такие знаки внимания. — Что ты принес? — интересуется у питомца, забирая письмо; хотя оно скорее похоже на записку. На одной стороне выведено её имя более корявым почерком, чем обычно. Видимо МакФарлан-старший успел опрокинуть пинту-другую в пабе. Роланде приходится прищурится, чтобы разобрать заборчатый почерк. — Надо будет подарить твоему папе ручку в форме метлы. Может тогда он начнет писать разборчиво, — усмехается она, продолжая вчитываться в послание. — О, Мерлин, всё. Задерживается с друзьями. Просит побыть с тобой пока не вернется, — дословно пересказывает каракули Хэмиша. Опасения друга ей понятны. В стране нестабильная обстановка, которая с каждым годом становится хуже. Если в Хогвартсе Нора в полной безопасности, как и другие студенты, то вне пределов магической обители едва ли. Роланду даже просить не надо, она и так осталась бы с юной МакФарлан. — Есть что-нибудь для Леннокса? Кое-кто заслужил угощение, да? — Хуч подставляет руку для совы, предлагая перебраться с подоконника к ней. На ходу благодарно поглаживает по клюву, от чего птица заходится довольным уханьем. — Держи, я пока наведу порядок. Ты сегодня отлично потрудилась. У тебя всё прекрасно получается.
[indent][indent]К Роланде возвращаются привычные чувства: те, которыми она жила; те, которые поддерживали в ней нечто знакомое и привычное. Она про себя не отрицает, что резко выставила барьер. Ей приходится. Хуч не покидает гложущее чувство, перерастающее в параноидальное беспокойство. Словно она была близка к тому, чтобы переступить грань дозволенного. Как назло в попытках не думать об этом, Роланда думает об этом ещё сильнее. Пытается отвлечься на отключение граммофона, осторожно убирает иголку с пластинки, а саму пластинку кладет на место, пряча от солнца и пыли. Делает несколько взмахов палочкой, возвращая мебель на места. Гостиная принимает прежний облик, но Хуч не удается вернуться в прежнее состояние. В момент до  э т о г о  взгляда на Нору. Ей не стоит зацикливаться, иначе точно случится нечто непоправимое. И Роланда чувствует момент на гранях. Он слишком щекотлив, а Хуч определенно не готова поддаться слабости, которая ни к чему хорошему не приведет.
[indent][indent]Она садится в кресло, ожидая возвращения Норы. Вскидывает палочку, направляя на камин, и выпускает несколько пламенных искр, чтобы разжечь камин. Задумчиво смотрит на разгорающееся пламя, мысленно разрываясь от крика: «что ты творишь, Хуч?!». Тут же гасит себя оправданиями, ведь ничего не произошло. Ничего такого за что стоит себя изводить и корить. Когда МакФарлан возвращается с Ленноксом, который чем-то аппетитно чавкает, Роланда вспоминает, что и сама с утра ничего не ела.
[indent][indent]— Хэмиш наверное вернется поздно ночью. Не хочешь поужинать? — спрашивает она, стараясь избавиться от чувства повисшей неловкости. — Можем сходить в кафе, прогуляться. Здесь недалеко открылся уютный ресторанчик, — не то, чтобы у Хуч было желание выбираться на улицу, но не предложить не могла, дабы после ненавязчиво проговорить более предпочтительный вариант. — Или я что-нибудь приготовлю, а потом весь вечер будем объедаться мороженным.
[indent][indent]Когда Нора была маленькой и её оставляли с Роландой, наступало время вседозволенности. Можно было съесть шарик мороженного перед обедом, пить какао столько сколько хочется, есть конфеты и булочки. Иногда Хуч веселила девочку тем, что ловила виноград ртом, чему и её зачем-то учила. Впрочем они всегда умели весело проводить время друг с другом. Будь то прогулка или готовка, настольные игры или пародирование ведущих «Ведьминого часа». Роланда упрямо думала, что Нора навсегда останется для неё маленькой девочкой, которой она лечила стертые коленки и локти после первого падения с метлы. Та, кому она читала сказки барда Бидля, если Хэмиша снова не было дома из-за командировки. Хуч больше всех оказалась не готова к тому, что однажды Нора перестанет быть ребенком.
[indent][indent]— Вообще у меня для тебя есть подарок, — сказала Роланда, чувствуя наступивший идеальный момент. — Хотела дождаться Рождества, но не могу, — она приглушенно усмехается и пожимает плечами. Резво подскакивает с места и уходит в прихожую. Хуч постоянно носит во внутреннем кармане футляр, покрытый красным бархатом. Все ждала момента с начала года, но понимала, что повод для такого подарка неподходящий. Рождество более символично, учитывая перемены в жизни Норы. Она возвращается в гостиную, чувствуя легкий мандраж. Останавливается перед МакФарлан на расстоянии вытянутой руки. — У тебя интересный год, своего рода переход и перерождение, поэтому он отлично подойдет, — Роланда открывает футляр, в котором аккуратно сложены тонкая // изящная золотая цепочка с таким же золотым кулоном в форме феникса. — С Рождеством? — неловко спрашивает, пытливо глядя на МакФарлан.